Он взял протянутое ему блюдо и попытался улыбнуться:
— Лучше, чем я ожидал.
— Я бы тебе не советовала еще раз пробовать сделать это. Передай мне соль.
Он наклонился через стол, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Поцелуй был жарким и долгим.
— Дрю, — сказал он. — Я люблю тебя.
— Очень хорошо. Я тоже тебя люблю. А теперь передай мне, пожалуйста, соль.
— Ты остаешься здесь. И хватит об этом.
— С каких это пор ты приказываешь, куда мне идти и что делать.
— Я даже спорить на эту тему не хочу.
— Придется, — сказала почти ласково Дрю, — мой милый.
— Ну пожалуйста. — Сет поменял тактику. Он нежно положил руку ей на плечо. — Останься здесь и дай мне сделать то, что я должен сделать.
В его глазах отразились мучительные переживания, а вовсе не своенравие. И она это заметила.
— Ну что ж, если ты так об этом просишь.
Дрю отпустила его и встала на крыльце с другими женщинами семейства Куинн. Они наблюдали за тем, как от дома отъезжают две машины.
— Наши сильные, решительные мужчины отправляются на битву. А мы, слабые женщины, остаемся ждать дома, — сказала Анна.
— Сейчас наденем фартуки, — пробормотала Обри, — и начнем делать салат.
— Я так не думаю, — сказала Дрю.
— Ну так что? — Сибилл взглянула на часы. — Сколько мы им даем форы?
— Минут пятнадцать, — приняла решение Анна. Грейс кивнула:
— Поедем на моем фургоне.
Сет сидел в баре перед нетронутой кружкой пива. Это место, подумал он, было бы идеальным для того, чтобы распрощаться с ней, со своим детством, с демонами, мучившими его.
— Что-то ты неважно выглядишь, — сказала ему Глория сразу же, как только вошла. — Что, трудная ночка выдалась?
— А ты выглядишь как всегда. Я сидел здесь и думал: ведь в детстве у тебя было все, чтобы быть счастливой.
Она жадно схватила стакан с джином, который бармен сразу поставил перед ней.
— Много ты понимаешь!
— А что? Большой дом, состоятельные родители, хорошее образование.
— Моя мать всегда была холодной, как рыба, а отчим — классическим подкаблучником. И к тому же еще сестричка Сибилл. Не дочь, а само совершенство. Я не могла дождаться, когда же наконец удастся сбежать оттуда.
— Я ничего не знаю о твоих родителях, но Сибилл никогда не делала тебе ничего плохого. Она взяла нас к себе, когда ты объявилась на пороге ее квартиры.
— Да, взяла, только лишь затем, чтобы поучать меня во всем.
— Поэтому ты воровала вещи из ее квартиры, когда мы жили у нее в Нью-Йорке?
— Я брала то, что мне было нужно. Я ведь должна была тебя как-то содержать.
— Тебе всегда было наплевать на меня. Ты воровала, потому что тебе нужны были деньги на наркотики.