Мы сами любим — и требуем — грубую пищу для ума. Мы можем сойти за людей, но, возможно, лишь среди соплеменников. Часть из нас находится в здравом уме, но в кризисные времена, да и не только тогда, включается инстинктивный движитель. Мы стремимся отдалить от себя человеческую сторону при помощи спиртных напитков, наркотиков и других средств ухода от реальности, словно быть человеком — это для нас всё ещё слишком тяжело. Как показывает история двадцатого века, в нас сильна тяга к апокалипсису.
С этой тягой приходит навязчивая идея будущего. Будущее, которое мы изображаем для себя, в общем выглядит мрачно. Мнение Диксона основывается на научных взглядах, но оказывается очевидно не-человеческим. Мрачным, я бы сказал. И мрачными были также слова, которые пришли на ум Томасу Харди, когда он оценил смену в интересах нашего нынешнего времени. Харди нёс гроб на похоронах Дарвина; и его произведения погружены в размышления об эволюции, от “A Pair of Blue Eyes” до “The Dynasts”, великой сверхъестественной драмы, которую он написал в первые годы этого столетия [речь идёт о XX веке, книга Диксона издана в 1990 году — В. П.]. В “The Return of the Native” («Возвращении на родину») он размышляет над такими вопросами:
Люди гораздо больнее страдают от насмешки слишком весёлого для их мыслей окружения, чем от гнета чрезмерно унылых окрестностей. Мрачный Эгдон обращался к более тонкому и реже встречающемуся чутью, к эмоциям, усвоенным позже, чем те, которые откликаются на общепризнанные виды красоты, на то, что называют очаровательным и прелестным.
Да и кто знает, не идет ли уже к закату безраздельное господство этого традиционного вида красоты?… Мы все чаще находим нечто родственное себе в картинах природы, отмеченных угрюмостью, которая отталкивала людей, когда род человеческий был юным. И, может быть, близко время, если оно еще не наступило, когда только сдержанное величие степи, моря или горного кряжа будет вполне гармонировать с душевным строем наиболее мыслящих из нас[[2] ].
Здесь Харди демонстрирует своё пророческое чутьё. Мы могли бы продолжать говорить о том, что хроника изменений, которые накладывают на нас бремя преходящей природы наших жизней и нашей цивилизации, также находится в тесной связи с настроениями наших дней. Текущие навязчивые мысли о будущем также могут в своё время кануть в прошлое; но пока — и только пока! — сама идея Дугала Диксона верна.
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ПЕРЕВОДУ
Эта книга — третья из числа работ, написанных шотландским палеонтологом Дугалом Диксоном, которая посвящена истории вымышленных и никогда не существовавших видов. Две первых книги такого рода («После человека: Зоология будущего» и «Новые динозавры. Альтернативная эволюция») не издавались на русском языке в бумажном виде, и их русский вариант существует лишь на вольных просторах Интернета. Мне выпала честь перевести их. Теперь же к ним прибавилась и третья книга, «Человек после человека. Антропология будущего». В первый раз она вышла на английском языке в 1990-м году. Не думаю, что она выйдет у нас в ближайшее время на бумаге — такие книги пока не ценятся в России. Тем не менее, я надеюсь, что эта книга понравится тем читателям, кому повезёт найти её во время блужданий по просторам Всемирной Паутины.