В этот момент скрипнула дверь и в коридоре воцарилась полная тишина.
— Брэд? — прозвучал сиплый, но спокойный голос шерифа.
— Привет, папа, — растерянно ответил тот. — Мы просто разговариваем с Кори, вот и всё.
— И всё?
— Да.
— Не дурачь меня, — угрожающим тоном сказал шериф. — Я знаю, чем вы тут занимаетесь.
Тишина стала ещё более гнетущей.
— Вы опять пристаёте к моей заключённой, — сердито продолжал Хейзен. — Вот сейчас я посажу тебя вместе с дружками, тогда и наговоритесь вдоволь. Ты понял меня?
— Да, папа.
— А теперь убирайся отсюда ко всем чертям вместе со своими друзьями. Мне осточертели твои выходки.
Кори услышала тихий шелест подошв по бетонному полу. Брэд и его друзья спешно покидали полицейский участок.
— Ты в порядке, Свенсон? — мрачно осведомился шериф.
Кори не ответила. Вскоре хлопнула дверь, и она опять осталась одна в пустом обезьяннике. Теперь Кори слушала обрывки телепередач и приглушённые голоса посетителей в кабинете шерифа. Она попыталась забыть то, что наговорил Брэд, но его обидные слова не давали ей покоя. Ничего, ещё годик, и она навсегда распрощается с этой вонючей дырой, с этой столицей мрази и ханжества. Ещё один год — и прощай этот дерьмовый Медсин-Крик. Кори уже в сотый раз подумала о том, что если бы она не пошла в десятый класс, то давно бы уже уехала отсюда. А теперь она по-настоящему вляпалась, и ещё неизвестно, чем всё это кончится. Ну да ладно, не стоит ломать голову над этой идиотской ситуацией.
В этот момент Кори услышала, как скрипнула входная дверь, и через минуту в кабинете шерифа послышался чей-то голос. Кто это, Тед? Нет, не похоже. Может, это пришла её мать, чтобы забрать наконец свою дочь? Вряд ли. Она сейчас на работе и вообще не станет торопиться ради неё. Голос был такой тихий, что поначалу Кори не могла понять, кто это — мужчина или женщина.
Правда, шериф по-прежнему грохотал на весь участок, но Кори не догадывалась, о ком идёт речь. Телевизор заглушал разговор.
Услышав шаги в коридоре, она удивлённо посмотрела на дверь.
— Свенсон?
Это действительно был шериф. Она узнала его по тяжёлым шагам и сиплому голосу. Кроме того, в коридор сразу же проник едкий сигаретный дым, а так пыхтел только Хейзен. Послышались звон ключей и скрип старой, ржавой металлической двери.
— Выходи, ты свободна.
Кори даже не пошевелилась. Голос шерифа, грубый и злой, не предвещал ничего хорошего.
— Выходи, я сказал, за тебя внесли залог.
Кори продолжала лежать на скамье лицом к стенке. И в этот момент в камере прозвучал другой голос — тихий, мягкий и с каким-то странным акцентом: