– Темнеет.
– Давай разберем вещи.
– Держи. – Он протянул мне хлопчатобумажный спальный мешок. Не обращая внимания, я зажала рукой рот, выбежала на улицу, и меня вырвало в подлесок.
Я почувствовала, что Хэл стоит позади меня. Выпрямилась и обхватила руками живот.
– Скажи мне правду, – проговорил он. – Есть ли вероятность, что ты беременна?
– Не уверена. Возможно, – прошептала я. – Я не знаю.
– Задержка есть?
– Больше трех недель.
Он грубо схватил меня за плечо.
– Что ты собираешься делать?
– То есть, что мы собираемся делать? – Я закрыла глаза. – Кстати, еще ничего не ясно.
Это может быть что угодно. Бывает, что организм выходит из строя, потом приспосабливается.
– Надеюсь, – ответил Хэл. – Боже, как я на это надеюсь.
Первая из двух запланированных экспедиций из базового лагеря проходила на лодке и вела в Цацтелал, где находилось представительство лесозаготовительной компании; говорили, что там видели яномами.
Я сидела на корме лодки, завороженная желто-зеленым зеркалом, воды которого мы рассекали. Хэл был на носу, делал заметки и фотографировал. После каждого снимка он записывал местоположение, сверяясь с картой. Он и меня тоже снял: точнее, шляпу, которая скрывала мое лицо от солнца.
Жадным от любви взглядом я впитывала каждую деталь его облика – волосы, уже выгоревшие на солнце; длинные напрягшиеся ноги, взволнованное лицо. С не меньшей жадностью я пожирала глазами колибри, чьи перья отливали столь радужным синим, что на них было больно смотреть; странные цветы, свисающие с деревьев, и очертания рыб в воде. Жара обволакивала нас, как вторая кожа. Время от времени лодка задевала пузыри метана, скопившиеся в воде, и вонь ударяла в ноздри, а лодка скользила дальше.
В Цацтелале жители деревни вышли нам навстречу. За совместным обедом они рассказывали нам истории о яномами, которые по их словам, отличались агрессивностью. Нам также поведали о богатствах лесозаготовительной компании, которые посыпались на туземцев, и о странной болезни, приведшей к смерти множества детей. И о потрясении, которое испытали жители, когда конкистадоры двинулись дальше, опустошив лес.
Хэл сделал пометку в записной книжке: «Корь?»
На следующее утро мы провели предварительную разведку на участке вырубки, диаметр которого составлял около десяти миль. Поврежденные стволы деревьев сочились слезами, подлесок превратился в порошок, почва была загрязнена бензином и химикатами – и хорошо было видно небо. Проводник пояснил, что лес самообновляется, но недостаточно быстро. Если бы яномами жили здесь, они бы выращивали местные культуры: подорожник и маниоку; в лесу бы водились обезьяны, олени и броненосцы.