– На работе. У них кризис.
– Кризисы ему нравятся, – ответила папина дочка, – он чувствует себя нужным.
– Папа собирается тебе позвонить. Я подумала, что стоит тебя предупредить.
В телефонной трубке раздался вздох.
– Послушай, я знаю, что ты скажешь… в этом нет необходимости. Я сама отвечаю за свою жизнь…
Девочка наговорила еще много чего в том же духе: Поппи вежливо предупреждала меня не переходить грань, и спустя какое-то время я сдалась. Дочка пообещала, что скоро приедет домой, заверила, что у нее все хорошо и она счастлива, и на этом разговор был окончен.
Я покормила Петрушку печеньем для пожилых кошек, и она прикорнула на полке над радиатором. Петрушке было шестнадцать лет, и я изо всех сил старалась не думать об этом. Она давно забрала мое сердце; мне казалось, что она должна жить вечно.
Я убирала посуду и слушала новости по радио. В Америке объявился очередной серийный убийца, в Индонезии назревает гражданская война. Отчаявшаяся семейная пара из Британии проделала путь до Южной Америки, чтобы усыновить ребенка, и стала жертвой мошенничества.
Я слушала и думала о том, какое это счастье, что я избавлена от этих проблем. В моей жизни есть дети, Натан, работа. Я жадно питалась своим счастьем, понимая, что другие его лишены.
– Можно ли быть счастливым, когда где-то в мире люди умирают, потому что им не хватает пищи? Или страдают от врожденных неизлечимых болезней, или сам факт их существования – политическая проблема? – спросила я как-то Натана, когда мы сидели за столом в нашей кухне вскоре после переезда на Лейки-стрит. Мне было двадцать два, я все еще была мечтательна и восприимчива, хотя уже готовилась стать матерью. До рождения детей у нас еще было время на такие разговоры.
– Наверное, наше существование должно омрачаться ужасными жизнями этих людей?
Натан налил себе вина, а мне молока.
– Если ты говоришь о фрейдистской идее «другого», в бессознательном поиске которого мы находимся, тогда нет, это слишком неточное применение. К тому же это всего лишь теория, и люди намного эгоистичнее, чем ты предполагаешь.
Отсылка к Фрейду вернула меня на землю и напомнила, что очень многое о Натане мне было неизвестно. Пока.
– Я и не думала про Фрейда, просто размышляла, – ответила я. – Надеюсь, что мы можем быть счастливы.
Повисла жуткая тишина, и я пожалела, что не придержала язык.
– Рози, взгляни на меня. Разумеется, мы можем быть счастливы, – горячо проговорил он, переживая из-за того, какой оборот приняла беседа. Я встала и начала целовать мужа, пока он обо всем не забыл.
К счастью, все это осталось в прошлом: всего лишь зыбь на поверхности зарождающегося брака.