– С тебя бутылка пива.
Машина везла проголодавшихся, мучимых жаждой пилигримов по неезженой дороге. И вот – наконец-то: долгожданный дом, окна сверкают на солнце. Расположенный во впадине с видом на море, служившей укрытием, коттедж находился в уединенном месте – для нашей семьи уединение было всего важнее.
С годами мы стали экспертами по освещенности и климату прибрежной территории: серые грозы, вечера, пропитанные розово-золотым солнцем, подходящие для медитаций синие ясные дни. Иногда берег окутывал туман, и пляжа не было не видно. Над горизонтом часто повисали облака: забавно, что он при этом казался ближе. Иногда я представляла, как иду по воде и забираюсь на горизонт. Если небо было голубое, мы отправлялись на рыбалку. В дождь отыскивали ресторанчик, где можно перекусить рыбой с жареной картошкой, или прогуливались по мысу в деревню и там ели десерт миссис Треско со сливками и патокой, пили травяные чаи, согревающие в плохую погоду, и пиво в местном пабе.
– Да, сэрррр. Небо синее и чудесное. – Натан остановил машину. – Я сразу пойду гулять.
Я сложила руки на коленях и ласково спросила:
– А кто будет распаковывать вещи?
Он обошел машину и открыл мою дверцу.
– К черту вещи. Пусть дети этим займутся. Ты тоже идешь гулять.
– К черту вещи. – Я вышла из машины, заваленной чемоданами, бумагами, пустыми стаканчиками из-под напитков и коробками с едой.
Сэм вздохнул:
– А что нам за это будет?
– Много чего, – ответила я. – О расценках договоримся позже.
Натан взял сумку с рыболовными снастями и схватил меня за руку. Я успела лишь достать свитер. Мы спустились вниз, к пляжу, как взволнованные дети. Мои ноги в резиновых туфлях скользили по дерну, прыгали по камням, зарывались в сухой белый песок.
Моряк Джонни отбуксировал лодку на пляж и оставил ее там, где обычно, просмолив и приготовив к отплытию. Натан отцепил твердый, сырой брезент, уложил его, бросил на дно сумку и стал заводить мотор. Я оттащила прицеп на пляж и побрела к лодке по шелковистой водной ряби.
– Поспеши, – Натан протянул руку. – Ты так целый день проваландаешься.
Гордясь приобретенной с годами сноровкой, я продела весла в уключины; они погрузились в воду, и я начала мерно, медленно грести, чувствуя напряжение мышц в спине и руках и сопротивление течения. Я принялась грести энергичнее и вскоре перестала дрожать.
Возле утеса ветер усилился, и я осторожно обогнула скопление плоских, дурно пахнущих водорослей, скрывавших камни с острыми отточенными зубцами, которые любили полакомиться лодками на завтрак.
– Хватит, – сказал Натан, и я прекратила грести.