– На Яузском бульваре, – машинально поправил он. – Собственно, я тебя там и увидел в первый раз, ты как раз сидела неподалеку от этих скульптур. Я так думаю, что слова твоей свекрови каким-то образом запечатлелись у тебя в голове и ты…
– Но почему именно ты?! – всхлипнула она.
– Я не самый плохой человек, поверь, – Павел попытался улыбнуться. – Может, тебе повезло, что я нашел тебя… Ведь неизвестно, что бы с тобой стало, если б я не встретил тебя!
– Может быть… – Она потихоньку начала успокаиваться, но вдруг новая мысль ошеломила ее. – Минутку… а что там было?
– Где?
– У тебя дома, где же еще! Что мы делали? Целых два месяца?
Павел посмотрел на ее бледное, даже белое лицо, по которому стекали ручейки, и ответил неуверенно:
– Мы гуляли… Ходили в магазины. Ко… кофе пили еще…
– Какой кофе! – закричала Оля. – Ты же прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю! Было или нет?.. Было или нет?!
– Было, – выдохнул он и закрыл глаза.
– О боже, – прошептала она, прижимая пальцы к вискам. – Я так и знала, что была какая-то мерзость, какая-то невообразимая гадость… Сначала я валялась в грязи на улицах, а потом… – Она зажмурилась, а потом широко открыла глаза. – …и неизвестно, что хуже!
– Оля… – умоляюще произнес он.
«Утоплюсь, – мрачно решила она. – А что мне еще остается?.. Или пусть меня молнией убьет!»
Она вышла из-под дерева, прямо под дождь. Здесь хлестало так, что казалось, будто она встала под душ. Дождевая вода мутным потоком переливалась ей через ступни и неслась вниз, к реке.
– Оля… – Павел шел за ней. – Погоди. Давай переждем, скоро все кончится, вон там уже просвет в облаках…
– Отстань от меня, – с ненавистью сказала она. – Никакого просвета нет! Ты действительно чудовище. Подлец. Негодяй. Преступник. Воспользоваться состоянием несчастной женщины…
– Оля, все было не так! – в отчаянии произнес он. – Оля, пожалуйста, выслушай меня…
– Тебя надо посадить в тюрьму. Убить. Расстрелять! Ты хоть понимаешь, что я тогда не отдавала себе отчета, что делаю… я была больна! Ты в больницу должен был меня сдать, а не тащить к себе… к себе в берлогу! – мстительно произнесла она.
Скользя по щиколотку в воде, она упрямо брела к дому.
Павел неотступно следовал за ней.
– Я люблю тебя, – вдруг сказал он. – Я тебя люблю… И ты меня тоже любишь!
– Это только в твоем больном, воспаленном воображении я люблю тебя! – злорадно ответила Оля. – А на самом деле ты мне не нужен. У меня есть Кеша… святой человек!
Стоило ей подумать о Викентии, как на душе неожиданно стало легче.
В конце концов, ничего страшного не произошло – она жива, здорова, она, несмотря ни на что, по-прежнему любима! «А Эмма-то Петровна как права оказалась! – неожиданно озарило Олю. – Она говорила, что я у любовника все это время была, что ж, так оно и оказалось!..»