– А ты знаешь? – строго спросила Оля.
– У Оленьки замечательный жених, – встряла Мура. – Уж такой вежливый, такой обходительный… Было б мне лет на сорок поменьше, я бы непременно его отбила у нее.
Кристина несколько мгновений смотрела на Муру, вытаращив глаза. Потом, ни слова не говоря, умчалась прочь.
Оля тоже отложила книгу, выпрыгнула из гамака и пошла в совершенно противоположную сторону.
Сияло солнце, нежно пах гелиотроп, и над цветами сонно жужжали шмели – все вокруг дышало покоем и благодатью, но почему-то не было мира в душах людей, живущих здесь…
В дальнем конце сада, за флигелем, где жили Оля, Викентий и Эмма Петровна, пряталась в зарослях крапивы душевая кабина. На крыше ее была огромная бочка с водой, нагревавшейся естественным путем – от солнечных лучей.
Оля зашла внутрь и разделась.
Здесь пахло мылом, размокшим деревом – словом, тем особенным запахом, который бывает в старых деревенских банях и таких вот душевых…
Открутила кран и подставила лицо воде, – теплой, лившейся неспешной струей. Сквозь щели в стенах было видно, как ветер шевелит траву, и золотые блики бежали по мокрому полу.
«…зачем она так сказала? Нет, она сама не знает, что такое любовь, и вообще как посмотрю, никто ничего не знает, и все живут одним днем… и еще – все играют чужие роли, и играют плохо…» Оля закрыла глаза, вода текла у нее между лопаток и щекотала спину.
Где-то неподалеку хрустнула ветка.
– Кеша, ты? – крикнула Оля, уменьшив напор воды.
– Нет, это я… – тень мелькнула между досок, заслоняя солнце. Это был Павел.
– Подглядываешь? – усмехнулась она. – Как там таких людей называют?.. а, вуайеристы!
– Пусти меня, – вдруг сказал он.
В первый момент Оля решила, что ослышалась, а потом она засмеялась рассерженно:
– Одна-ако… Что за наглость, а?! Я, пожалуй, расскажу Кеше, что ты ко мне пристаешь.
Она прижалась к деревянной, влажной и шершавой двери, пытаясь разглядеть Павла между неплотно пригнанных досок. «Ну вот, я тоже сейчас играю. Верную невесту, которая любит только своего жениха…»
– Брось его, – нахально предложил Павел. – Он слишком правильный, он всего боится… а больше всего – своей матери. И он не знает, какая ты на самом деле.
– И какая же я? – задыхаясь, надменно спросила Оля. – О чем ты?..
– Ты сильная. И ты очень красивая, как… я даже не знаю, с чем тебя можно сравнить… ты – как солнце!
Оля снова расхохоталась.
– Почему ты смеешься? – сурово спросил Павел. – Еще ты добрая, великодушная, справедливая, нежная… Ты помнишь, как нам хорошо было вместе?..
Оля снова встала под душ.
– Уходи, – недобро произнесла она. Вода показалась ей почти ледяной. Она скрестила руки на груди, положив их ладонями на плечи – словно