– Идите к черту, Ярослав Глебович! – с каким-то наслаждением позволила себе вспылить Оля. – Не нравится – не рисуйте, найдите себе кого-нибудь другого!
Силантьев посмотрел на нее с изумлением. Потом смущенно прокашлялся:
– Нет, я буду писать именно вас…
Он усадил ее на небольшой стульчик посреди яблоневых деревьев, всунул в руки тяжелую книгу с золоченым переплетом, потом принялся небрежно драпировать в какую-то огромную светло-голубую шаль с кистями. Через несколько минут вдруг прибежала Мура и начала орать на Силантьева, что он не имеет права воровать у нее из комода парадные скатерти. Оказывается, это и не шаль была вовсе…
Силантьев назвал Муру «старым граммофоном». Побагровев, та пообещала пожаловаться на него Степану Андреевичу и убежала, громко топая квадратными каблуками по асфальтовой дорожке.
– Да сколько угодно… – хмыкнул ей в спину Силантьев.
Он поставил свой мольберт в тени, а Олю оставил сидеть на самом солнцепеке, да еще и замотанной в скатерть, под которой и без того было невыносимо жарко…
Шевелиться и менять позу Силантьев строго-настрого запретил.
Оля скосила глаза – на раскрытых страницах речь шла о преимуществах машинной дойки коров. Судя по всему, Силантьев воспользовался справочником по ветеринарии, изданным бог знает в каком году, поскольку в одном абзаце приводилась цитата товарища Сталина о неоспоримой роли сельского хозяйства. Справочник внешне выглядел очень солидно, вероятно, тем и привлек художника.
– Чего вы там хихикаете? Не смейте гримасничать! У вас, Ольга, должен быть вид тургеневской девушки, читающей стихи на пленэре и на мгновение оторвавшей взгляд от книги, словно в мечтательном забытьи… Поднимите лицо и глядите чуть выше – туда, за мою голову!
Оля старательно уставилась на тарелку антенны, висевшую над одним из балконов особняка.
«Раз уж согласилась на эту авантюру, то терпи! Раньше надо было думать…» – сказала она себе.
– Хозяину она пожалуется… – проворчал себе под нос Силантьев, выдавливая на палитру краски из тюбиков. – Ишь, испугала!
У него была вечная война с Мурой.
– Ненавижу этих старых баб… Девушки еще туда-сюда, молодые женщины тоже ничего – они детьми занимаются, у них голова и руки заняты, старухи бывают иногда просто гениальные! Но эти истерички постклимактерического периода… Демоны осени!
Оля едва не выронила книгу, и Силантьев угрожающе запыхтел.
– …да, а чего такого? Взять хоть вашу Эмму Петровну. Настоящая чума! Совершенно испортила своего Викентия. Чего вы опять ерзаете? А, ну да, он же ваш жених… Тем лучше – будете знать, как с маменькиным сыночком связываться. И не меняйте выражения лица!