– Леру мы не видели! – предупреждающе воскликнула Кристина. – Можете нас даже не спрашивать, Ваня.
– А я и не спрашиваю… – неуверенно сказал он. – Я так… гуляю по саду. Просто решил заглянуть к вам на огонек.
– Мотылек прилетел на огонек… Ваня, бубновый король что означает? – спросила Оля, мешая карты.
– Обман. Впрочем, я в картах не силен! – засмеялся Иван. – У Муры уточните… Кстати, проходил сейчас мимо ее окна – смотрит, не отрываясь, какое-то ток-шоу. Ну, где давно потерявшиеся люди находят друг друга, и рыдает в три ручья. На экране, в студии, тоже все рыдают как помешанные.
– Может быть, она кого-то потеряла? – предположила Оля. – Тайна старой домработницы…
– Никого она не теряла! – холодно заметила Кристина. – У нее есть взрослая дочь в Москве, старая дева, которой уже за сорок, одна нога немного короче другой… Мура помыкает ею, как хочет.
– Бедная дочь… – вздохнула Оля. – Почему так происходит?.. Люди рыдают над чужими судьбами, а жизнь своих близких превращают в ад! Я не только о Муре сейчас говорю…
– Это так! – горячо согласилась Кристина. – Просто помешались все на ток-шоу. Особенно если учесть, что все эти истории придуманы хитрыми телевизионщиками…
– Лицом к лицу лица не увидать, – вздохнул Иван и сел на краешек деревянной скамьи. Время от времени он посматривал на погружавшуюся в густые сумерки аллею. – Мы не можем оценивать себя и свою жизнь, поэтому любим подсматривать за другими людьми…
– О-чень любим! – подхватил Силантьев, появляясь в беседке.
– Ярослав Глебович, вы аки тать в ночи! – нервно засмеялся Иван. – Подкрались незаметно…
– Ненавижу все эти… массмедиа! – фыркнул Силантьев. – А хуже всего, что сейчас через средства информации насаждается эта чертова политкорректность.
– Чем же плоха политкорректность? – изумилась Кристина.
– Да тем, что теперь всякой сволочи нельзя сказать, что она сволочь и дрянь! – Силантьев с треском почесал затылок.
– Вы что-то путаете… – поморщилась Кристина, отсаживаясь от Силантьева подальше. – Политкорректность – это совсем другое. Например, чернокожие жители Америки… Они имеют право на то, чтобы их называли афроамериканцами, а не неграми!
– Да при чем тут чернокожие жители Америки… – рассердился Силантьев. – Вы хоть одного чернокожего в этой глуши видели?.. Кстати, анекдот о корректности: дурака теперь не принято называть дураком, теперь надо говорить – человек с гуманитарным складом ума.
Все невольно засмеялись.
– Это еще что… – сквозь смех произнесла Оля. – Мы не так давно с Викентием смотрели на DVD очередной фильм со Шварценеггером, так там Терминатор требует, чтобы главный герой называл его не роботом, а компьютерным организмом!