Шел ему тогда семнадцатый год. Увлекся он в ту пору теорией правого коммунизма и превозносил Бухарина до небес. С троцкистом и старым другом Костей они спорили тогда до хрипоты, до кулаков. Уехав за длинным рублем на целину, Мальцев продолжал с ним ссориться в письмах. Половину двухкомнатной квартиры Кости занимала его сестра с мужем и тремя детьми. Муж сестры, маленький серенький человечек, работал чернорабочим в пекарне, зарабатывал гроши, пил только самогон и уже лет десять, как безуспешно умолял горсовет дать ему квартиру. Костя не понимал, почему сестра вышла замуж за такое ничтожество, а Мальцев понимал — чтобы властвовать.
Этот забитый человечек нашел письма Мальцева и тотчас отнес их в КГБ. Через три недели после возвращения Мальцев получил повестку и пошел, обмирая, а главное, ломая себе голову о причинах вызова. Офицер с университетским ромбиком поговорил с Мальцевым о жизни, о политике, расставляя кое-где довольно грубые ловушки, и, наконец, когда тот начинал уже серьезно холодеть, положил на стол его письма:
— Послушайте, вы хоть и рабочий, но, я знаю, интеллигентный человек. Как интеллигентный человек интеллигентному, скажу вам: я вас понимаю. Сам прошел через это. Согласитесь, что теперь мало кто может поговорить о Бухарине. Но… ай-яй-яй, писать вот такие письма. Как неосторожно. Я вам советую, забудьте Бухарина, по крайней мере, не пишите о нем. Для вашего блага вам так говорю. Сегодня вы спокойно покинете этот кабинет. Но мы будем помнить о вас. Вы не хуже моего знаете, что Николай Иванович не реабилитирован.
Ужас в Мальцеве сменился ненавистью: «Кто? Кто!? Кто!!! Какая сволочь его выдала? Костя не мог, следовательно… это ничтожество? Не может быть! А все же…»
— Товарищ майор, а кто вам мои письма принес? Воротков?
Мальцев знал, что офицер не скажет, поэтому, спрашивая, искал ответа только в глазах. Они машинально ответили «да». Сам же майор насмешливо развел руками:
— Не ждал я от вас такой грубой работы. Сами знаете, государственная тайна. Да у нас сама конституция гарантирует тайну переписки. Разве не знаете?
Офицер — Мальцеву уже казалось — у майора много морщин — рассмеялся своей шутке.
Затем, прекратив смех движением рта, он спросил:
— А почему вы такой бледный?
— Душно.
— Что вы, у меня в кабинете всегда прохладно… Подумайте, если бы эти письма к нам пришли, когда еще жил Иосиф Виссарионович, то…
Мальцев договорил за него взглядом: «Знаю, был бы расстрелян». Офицер ответил ему взглядом: «Это была бы еще не худшая из бед». И Мальцев потупил глаза: «…Да…».