Ситуация с переходом границы после 1959 г. изменилась в первую очередь потому, что на той стороне силы общественной безопасности стали устраивать облавы на базарах. Незадачливых «челноков» без различия национальностей и гражданства сгоняли на рытье каналов. При обилии населения, рабочей силы не хватало. Пока у крестьянина есть рис и поле, его никуда не выбьешь. На каналах широко практиковали метод «реактивных бригад» — переносили землю бегом, после каждых шестисот ходок, давали лишнюю миску риса. Казахам не улыбалось такое «счастье», да и в СССР после Хрущева жить стало лучше.
До 1959 г. порядка не было и в самом Китае, в провинции оставалась прежняя, едва ли не циньская, администрация, насквозь пропитанная местными феодально-байскими пережитками. Численность преимущественно кочевнического населения Синцзян-Уйгурского автономного района достигала 300 млн. человек. В 1949 г. одновременно с провозглашением КНР должна была быть провозглашена Синцзян-Уйгурская Республика. Однако, самолет с новоиспеченным правительством разбился в Гоби, точно также, как позднее самолет с Линь Бяо на борту.
Проходимость границы серьезно затруднялась условиями местности, прежде кочевники использовали так называемый джунгарский проход, шириной около 30 км. В самом конце 60-х — начале 70-х, когда вдоль китайско-советской границы стали возводить «Линию Жукова» (эти УРы снимали в фильме «Приказ перейти границу» под видом японских), дефиле заминировали ядерными фугасами. Считалось, что через него китайской армии открывается путь в сердце советской Средней Азии. Им же передвигались беглые и контрабандисты. «Тотальность» сталинского террора принято значительно преувеличивать. Как утверждают некоторые американские криминалисты, жертвы, в данном случае, политических репрессий, сами провоцируют свои несчастья. Наши, например, интегрировались в систему, которая их и погубила. Тотальный контроль был эффективен только в важнейших городах и в узкой прослойке «совслужащих». Они, как «социально чуждые» находились на особом счету, с ними проводили политзанятия по два часа в неделю. В случае разоблачения подобный элемент неминуемо попадал во «вредители» и «враги народа». Работу-то с ним до выявления проводили. Иное дело те, кто не интегрировался в систему, или пребывал в низах общества. Во-первых они были «социально свои», хотя и несознательные, поскольку политзанятий с ними не проводилось. Во-вторых, простор для маневра был несравненно шире. Предки «челноков» — конца восьмидесятых — начала девяностых годов, во всю орудовали на советско-китайской границе и при Сталине и при Хрущеве. Особенно подвизались на данном поприще азовские греки, сосланные в Казахстан Сталиным и расконвоированные Хрущевым. В Средней Азии греки исполняли функцию евреев — посредничали в торговых операциях на Великом Шелковом Пути. Разрыв отношений с Китаем был воспринят ими, как личная трагедия. Китайские товары, в основном мануфактуру, крепдешин, креп-сатин, креп-жоржет, шелк, мужские сорочки, носовые платки, зонтики от солнца, размокавшие от дождя, поставляли в комиссионные магазины, в них ходила вся Москва. В обмен везли старые газеты китайцам на самокрутки. Их курили даже в НОАК. Некоторое количество газет с портретами вождей, милиция отнимала в поездах. Остальные благополучно проносили через Джунгарский проход.