Во Львове так и не сообразили, что пойдут не обычным маршрутом патриотических шествий — по дуге улиц от памятника выдающемуся украинскому поэту Мицкевичу к оперному театру, а по кратчайшей — глухой улочкой к площади перед оперным и уже оттуда к Мицкевичу, и куда-то дальше в неизвестном для них направлении.
В своих расчетах организаторы акции учли и праздничное мероприятие в Опере на предмет юбилея все того же нацистского празднества 30.0641 г. Толпа как раз выбралась на «стометровку» по его окончании и расходится не хотела, ожидая новых зрелищ. Она и послужила прикрытием для боевиков, так же их неорганизованным резервом.
Дмитро Корчинский
Вечерело, перед фасадом оперы колонна с ходу перестроилась в «каре», в середине которого был установлен деревянный, смазанный напалмом крест. Толпа, которая быстро собралась, притихла. В торжественной тишине креста был подожжен. От него зажгли факелы и каре, свернувшись в колонну, двинуло долой. Толпа пошла за нами. Все это имело на неё гипнотическое действие, ей передалось наше возбуждение.
Освещенная факелами колонна прорезала город. Никогда позднее, в ни одной публичной акции нам не удавалось достичь такого эмоционального подъема. Мы ощущали готовность все уничтожить на своем пути и с восторгом умереть самим. Весь следующий день каждый из нас ощущал себя расслабленным и опустошенным.
Утром 19 августа 1991 г. я с несколькими людьми высадился из киевского поезда на львовском вокзале. Во Львове все были подавлены переворотом. Из вокзала и львовской оперы, наделенные генетической памятью львовяне, быстро сняли сине-желтые флаги. Мы зашли в областной Совет. Там была тихая паника. Вывозили компьютеры и ксероксы. Я сделал своим штабом квартиру одного из наших львовян в центре города. С собою у нас был свежий тираж газеты «Капитуляция». Газета была рассчитана на деморализацию офицерского состава Советской Армии. Я организовал раздачу ее военнослужащим, а сам на скорую руку написал приказ областным организациям Межпартийной Ассамблеи о создании подразделений Украинской Народной Самообороны (УНСО) с целью организации саботажа и сопротивления ГКЧП.
Приказ и инструкцию по созданию и функционированию подразделений я зачитал всем областям по телефону. Я решил, что неплохо было бы организовать общую забастовку. Всех, кого можно, я засадил писать призывы к забастовке на больших листах плотной бумаги. Готовые призывы сразу же вывешивались в людных местах. Мы начали договариваться на заводах об остановке работы и, хотя все были испуганы, некоторых мы таки убедили.