На нейтралке ко мне подошел офицерик и поинтересовался, что за черные повязки на лбу мы носим. Услышав ответ, мол для маскировки ночью в окопе, чтобы лоб не светился в бойнице, рассказал совершенно невероятную историю. Тогда ночью, к ним в вагончик вломился точно такой же с повязкой на лбу, вся голова в шрамах (показал места) выгнал всех на улицу, построил, проверил БТР и ушел. Со слов лейтенанта, они (девять человек) очень испугались. Ведь у них пистолеты, автоматы, а у того карабин, а в нем, как известно 10 (!) патронов. Вот вам и истории о геройских поступках. Зря я не поверил «Шраму» на слово…
Из людей, созданных для войны, я могу назвать еще «приблуду». В гостиницу «Аист» пришел шахтер лет сорока, рост 180, руки как лопаты, по самые глаза в кожу въелась угольная пыль. Просится на войну, а ведь не мальчик. Говорит, «омоновцы» в Дубоссарах убили брата, хочу отомстить. Дали ему на размышление сутки, он просидел в номере молча и отправился на передовую. Через два дня он уже знал все предполье перед опорным пунктом, пристрелял ориентиры и рубежи для ведения заградительного огня. За все время пребывания на позициях имел рекордное число подтвержденных попадании. Поверьте, убить врага в Приднестровье было событием. Находясь в тылу в «Дубоссарах, нашел доступ к базе в Глинном. Раздобыл ГАЗ-51, несколько ящиков патронов, парочку стволов, еще какое-то имущество, поделился с нами и уехал проселками на родину. Говорили, что добрался до Донбасса.
Бывает, что человек рожден для войны, только не знает о своем предназначении до поры до времени. Такие «мужики» составляют цвет воюющей армии. Относился к ним и «Робин Гуд» — рашковский лесничий. До войны он понемногу крал лес, благоустраивал хозяйство. Так же внезапно, без видимых внешних причин, он надел на себя форму (я таким и запомнил его в «погранцовском» маскхалате. Как прежде дефицитные стройматериалы — за коньяк и вино, выменивал на Глинном боеприпасы и оружие. На предмет создания инженерных заграждений в случае прорыва молдавско-румынской бронетехники, командованием ополчения ему был выдан сосредоточенный заряд тротила, электродетонатор и батарейка. Я поделился с ним саперным имуществом и подарил еще полбочки напалма. Мечтой «Робина» были огневые фугасы. А верхом мечтаний расплатиться со многочисленными недругами из числа районного партхозактива. Помню, как он сник, когда узнал, что война кончилась и придется опять заниматься «озеленением склонов». Его неоднократно «шмонали», но он выжил и даже сохранил работу. Я видел его встречу с Корчинским в 1995 году, он плакал в наших объятиях и с надеждой спрашивал, когда все это начнется вновь.