Преисполненный благоговения, Гаррет спросил:
– Где ты научился всему этому, па?
– Я ведь вырос в Виргинии, и там мы держали лошадей. У моих родителей было семеро детей, и все мы прекрасно ездили верхом. Твоя тетя Лисси держится в седле не хуже мужчин. Несколько лошадей использовали для пахоты. Кроме того, мы регулярно участвовали в скачках на местных ярмарках.
– А ты когда-нибудь побеждал?
– Да, несколько раз.
– А кто из моих дядей самый лучший наездник?
Джед немного подумал, потом сказал:
– Они все прекрасные наездники. Но, наверное, самый лучший дядя Гарт. Нет ничего такого, чего бы мой сумасшедший братец не умел делать на лошади. А твой дядя Коулт во время войны служил в кавалерии у генерала Стюарта. Кавалерия противников не могла сравниться с ними.
Мальчик хлопнул Джеда по колену:
– Па, я уверен, что ты ездишь не хуже, чем они!
«Вот чего ему всегда не хватало», – подумала Кэролайн. Она прислушивалась к их разговору и украдкой наблюдала за ними. И вскоре гнев оставил ее. В каких бы хороших отношениях ни были ее отец и сын, Джед начал привносить в жизнь Гаррета драгоценные моменты близости между отцом и маленьким сыном. Начал учить его тому, чему мать никак не могла научить, даже если бы очень захотела.
И Гаррет внимательно слушал его, запоминал каждое слово.
Кэролайн улыбнулась, внезапно сообразив, что сын даже начал копировать походку Джеда и его манеру держаться. Каждый день Гаррет усваивал от Джеда что-то новое, и это не могло не радовать.
Конечно, она тоже могла кое-чему научить своего сына. Но Джед учил Гаррета совсем другому – быть мужчиной.
– Думаю, это очень приятно в такой жаркий день, а, Рант? – говорил Гаррет, поливая жеребца водой.
После нескольких особенно жарких дней они все пришли на речку, чтобы охладиться.
Натан усмехался, слушая, как мальчик разговаривает с Рантом. В последние дни Гаррет усердно ухаживал за жеребцом, и если его не было видно, то все знали: он на конюшне.
Немного поплавав, мужчины легли обсушиться на солнце и дали Кэролайн возможность поплескаться в воде, не подвергая испытанию ее стыдливость.
– Па, с тех пор как мы вернулись домой, я все думаю об одной вещи, – сказал Гаррет.
– Хм-м… – промычал Джед, почти задремавший.
– Думаю о Рико.
– Хм-м…
– Если он твой кузен, то как же получилось, что он… другого цвета, чем все остальные?
– Моя тетя Элена, мама Рико, – испанка. Так что сам Рико – наполовину испанец, наполовину белый. Поэтому он немного темнее, чем мы.
– А он и мой родственник?
– Да, в каком-то смысле. Рико – мой двоюродный брат. Ты знаешь, что дети Лисси и моих братьев – твои братья и сестры?