— Они от тебя так просто не отвяжутся. — предупредил его Эдик.
— Ничего, разберусь, — ответил Заезжий, и бармен решил, что у него в кармане «пушка». Он даже обрадовался этому, — пусть эти быки сегодня получат хороший урок. Оставив сдачу, Заезжий направился к выходу.
Возле машины его уже те трое из бара.
— Эй, брателло, — окликнул один из них. — мы с тобой еще не закончили.
— А я с вами еще не начинал. — оскалился в злой ухмылке незнакомец.
— Мальчик у нас не местный, — удивился подобной наглости Боксер. — его надо поучить.
Он ударил молниеносно (как ему самому показалось), но кулак бессильно проткнул воздух. Боксер ожидал чего угодно, только не этого. Он остановился в растерянности, а этот педик уже стоял сбоку.
— Попробуй еще раз. — предложил он, и Боксер, теряя самообладание, снова кинулся на него. Он снова ударил, но на этот пальцы противника сомкнулись на его запястье, и Боксер потерял равновесие. Он еще успел почувствовать нечеловеческую силу, с какой этот хиляк швырнул его дальше, все еще продолжая держать за запястье. Рука Боксера с хрустом выскочила из плечевого сустава, и он полетел в сторону, завывая от жуткой боли. Второй его друг выхватил нож, и бросился ему на помощь, но страшный удар ногой в пах сразу же остановил его. Он выронил нож, и повалился на колени, даже без крика — всепоглощающая боль полностью парализовала его. С ужасом он ощущал, как его искалеченная мошонка тяжелеет, превращаясь в налитый кровью, пульсирующий кусок отбитого мяса.
Третьему быку уже пора было делать ноги, но он совершил ошибку, бросаясь на Заезжего. Он понял это только тогда, когда его коленный сустав отвратительно чавкнул, превращаясь в какое-то месиво от одного удара этого гада. Крик его боли разбудил, кажется, полгорода, но тут же оборвался: после сокрушительного апперкота челюсти звонко щелкнули, и откушенный язык покатился по асфальту. Заезжий обернулся к Боксеру, который еще пытался встать:
— Ну что, ребята? Лучше было в шахматы сыграть?
Боксер, стоя на четвереньках, пытался уклониться от удара, но носок ботинка врезался ему в лицо.
Последнее, что он успел почувствовать — это вкус горячей крови и осколки зубов на языке.
Яркая луна заливала лесную поляну мертвенно-бледным светом. Машина застыла под деревьями, как уснувший ящер, а три фигуры, выбравшиеся из ее чрева, в полном молчании двинулись на середину поляны.
Две девушки, загипнотизированные взглядом своего спутника, бессильно повиновались его воле.
— Я дарю вам вечную жизнь. — сказал он, — Служите же мне также вечно!
Он взял одну из девушек за руку и впился зубами в ее предплечье. Она лишь вздрогнула, когда почувствовала, как жадная сила опустошает ее сосуды.