Но времена изменились, и религия оказалась "в моде" — другого слова не придумаешь, ибо подобные термины, как "возрождение духовности" звучат просто смешно на фоне роста наркомании, преступности и коррупции.
Церковь эта представляла собой странный архитектурный опус, совершенно чуждый стилю русского православия. Богато отделанная и разукрашенная, она могла успешно служить как храмом, так и ночным клубом, стоило лишь сменить вывеску. В общем, это было достойное детище своих «отцов» — богатейших граждан города, бывших партийных боссов и "криминальных элементов", которые являлись и наиболее частными посетителями церкви. Видимо их набожность была прямо пропорциональна количеству совершенных грехов. Под стать пастве был и священник — отец Василий, исправно справлявший службы и с выражением читавший псалмы. Вот только слишком все это смахивало на хорошо отрепетированное шоу. Не было Веры в отце Василии, да только не было ее и ни в ком вокруг, поэтому авторитет священника оставался незыблем, а его финансы не боялись никаких кризисов.
Но всему свое время. Пришел час и отцу Василию изменить свое мировоззрение.
Утром, как обычно, он по-хозяйски деловито обошел церковный двор, затем направился к дверям церкви и замер в удивлении: они были приоткрыты. Распахнув их, он замер на несколько минут.
— Какая сука… — вырвалось у него, но он остановил себя.
Ночью в церкви побывал явно не с дружеским визитом. Замок двери был сломан, но это были только цветочки. Взгляд священника фиксировал все новые подробности, которые даже его заставляли содрогнуться.
Помещение было наполнено каким-то дымом, едким и зловонным, совсем не похожим на дым из кадила. Взглянув на стены, поп понял, что здесь горела смола, которая жирными черными кляксами была разбрызгана по стенам. Лучи света, пробивавшиеся через оконца наверху, пересекались с клубами дыма, и священнику казалось, что он находится внутри огромного калейдоскопа.
С трудом передвигая ногами, он прошел к алтарю, и снова вздрогнул: там лежала черная собака с перерезанным горлом. Она была основательно выпотрошена, и внутренности ее были разбросаны вокруг.
Застывшая кровь липким пятном растеклась по полу.
Запах развороченных кишок вместе с запахом дыма составлял ужасный букет. У отца Василия закружилась голова, послышалось какое-то жужжание. Он не сразу сообразил, что это первые мухи, привлеченные запахом трупа, уже явились на трапезу.
Ужас все больше овладевал им. Он не мог представить себе человека, могущего сделать подобное. Это уж слишком.
Массивный крест, висевший напротив дверей, был перевернут, иконы заляпаны смолой. Ему казалось, что он попал на какой-то ужасный шабаш, даже послышалось отвратительное хихиканье демонов.