– Ты проводил дознание, – повторил Первоход. – Что тебе удалось узнать?
В Замяте вдруг проснулся дух сопротивления. Он скосил глаза на меч, лежащий на лавке в углу горницы, приосанился и с вызовом проговорил:
– А с какой стати я должен тебе рассказывать?
Гость, не говоря ни слова, достал из кармана серебряную резанку, положил ее на стол и швырнул щелчком пальца к Замяте. Замята ловко поймал резанку и сунул ее под худосочный зад.
– Вообще-то я не должен тебе ничего рассказывать, – сказал он, прищурив глаза. – Но так и быть. Дивлян сидел на полу, у окна. Рожа и тулово у него иссохлись. А глаза такие... – Замята сам вытаращил глаза и передернул плечами. – Будто пред тем, как кончиться, увидел лешего и его лешиху, да от страха и помер!
– Значит, он чего-то испугался?
Замята хмыкнул и угрюмо обронил:
– Испугался? Да не дай Белобог увидеть то, что увидел перед смертью Дивлян.
Глеб потер пальцами щеку.
– Дивлян был ходоком, – задумчиво проговорил он. – А напугать ходока – это надо здорово постараться. Скажи-ка, дознаватель, вещи в комнате были целы?
Замята небрежно махнул рукой:
– Да какие там вещи. Пустой мешок да соломы клок.
– Все было на местах, ничего не перевернуто и не сломано?
– Да нет... – Замята снова потянулся за кувшином, но гость накрыл кувшин ладонью и сурово проговорил:
– После выпьешь. Говори дальше.
– Да чего говорить-то? – воскликнул с досадой Замята.
– Были там какие-нибудь странности?
Замята усмехнулся:
– Кроме того, что Дивлян весь иссохся?
– Да, кроме этого.
– Ну... Кой-какие были.
Глаза Глеба блеснули:
– Какие?
Замята вздохнул и, поморщившись, проговорил:
– Да рот у твоего Дивляна был весь изгажен.
– Это как? – не понял Глеб.
– Да так. На губах какая-то пакость, навроде черной слизи. А рот и глотка – пропеченные, будто он перед смертью горячих углей наглотался.
– Гм... – Глеб сдвинул брови и побарабанил пальцами по столу. Затем бросил на дознавателя быстрый взгляд из-под насупленных бровей и коротко спросил: – Дивляна не вскрывали?
– Чего? – не понял Замята.
– Живот ему не взрезывали?
Дознаватель недоуменно захлопал глазами.
– Это зачем же?
– Ты сам говорил про горячие угли. Может, его и впрямь пытали?
Замята прищурил глаза:
– Чудной ты, Первоход. Я еще не спятил, чтоб покойников потрошить.
Глеб досадливо поморщился.
– Ладно, забудь. А что насчет ран, синяков и царапин?
– Насчет синяков? – Дознаватель на секунду задумался, потом покачал головой и сказал: – Нет, ничего такого не было.
– Уверен?
– К гадалке не ходи.
Глеб кивнул, похмурил немного лоб, размышляя, и продолжил допрос:
– Ответь мне на другой вопрос: зачем Дивлян ходил в Гиблое место?