Индийская храмовая архитектура и скульптура, пришедшая в Японию через Китай и страны Корейского полуострова, изначально имела довольно сложные формы. Примером может служить тысячерукая богиня милосердия Каннон. Однако собственная трактовка японцами пространственной композиции и храмового убранства отчётливо обнаруживает стремление к упрощению. Пустые просторные залы и переходы из некрашеного дуба, минимум убранства и храмового инвентаря неизменно удивляют привыкших к пышности церковного ритуала христиан. Представители высшей самурайской знати эпохи Токугава жили в замках и усадьбах, удивлявших своей простотой и аскетизмом. Французский дипломат писал, что «однообразное убранство дворцов Эдо носит на себе печать благородной простоты», а «публичные здания и резиденции даимё (удельных князей. — А. П.) убираются на Новый год почти так же, как дома простолюдинов» (Гюмбер, 255).
Позаимствовав у индийцев обычай ставить каменную пирамидку на могиле умершего, со временем японцы упростили и её — в качестве надгробия стали устанавливать вертикальную деревянную дощечку. Сегодня композиция надгробий вновь обрела пирамидальные очертания, но отпечаток строгой и благородной простоты просматривается в ней отчетливо. Фотографий, скульптур или других украшений на японских памятниках не бывает.
Самые известные формы японского стихосложения — это танка (31 слог) и хайку (17 слогов). В своё время японские поэты пользовались более сложной формой тёка (букв. «длинный стих»), но отказались от неё в пользу танка, которую затем сократили до хайку. Столь кратких стихотворных форм нет больше нигде в мире. Ещё одна особенность японской поэзии состоит в том, что она меньше, чем в какой-либо другой стране, принадлежит высшим слоям общества. Общее число танка и хайку, написанных дилетантами-любителями из всех слоев общества, намного превышает объём поэзии литераторов, которых сегодня назвали бы профессионалами. После взлета Басё (1644–1694) в Японии появились тысячи почитателей его таланта и подражателей. В крупнейших японских городах начали устраивать поэтические турниры, на которых судьями выступали простые горожане. Удачное хайку неизвестного автора могло быть вырезано на воротах местного храма и стать известным всей округе, в то время как в соседнем городе о нём никто ничего не знал. По оценке X. Нёдзэкан, японское искусство во всех его проявлениях гораздо ближе к простым людям и проще по содержанию, чем в других странах (Nyozekan, 58, 85). Примеров подобного рола можно привести множество.