У вахума совсем нет никакой религии. Они твердо верят только в существование злого духа в образе человека, живущего в глухих трущобах, например в темной лощине, заросшей лесом, или в чаще густого камыша; но это существо можно задобрить подарками, а потому охотник, которому на охоте посчастливилось убить зверя, отрезает кусок мяса и кидает его (вроде того как бы кинул собаке), либо кладет яйцо, или небольшой банан, или, наконец, шкуру козленка у дверцы той маленькой конуры, которая непременно ставится у входа в каждую зерибу.
У каждого вахума есть амулет, или талисман, который он носит на шее, или на руке, или на поясе. Они верят в "дурной глаз" и в предчувствия, но не так суеверны, как баганда, — может быть, потому, что живут больше вразброд. Колдовства они очень боятся, и если кого заподозрят в колдовстве, тому не сдобровать.
Бедный Гаддо, красивый и милый юноша, служивший Джефсону лоцманом во время его плавания в Мсуа, вскоре по возвращении в Кавалли был обвинен в злом умысле против самого вождя. Гаддо пришел ко мне и сказал, что его жизнь в опасности, и я посоветовал ему оставаться у нас в лагере до нашего ухода. Между тем старики взяли петуха, унесли его метров за сто за черту лагеря, зарезали, вынули внутренности, долго шептались и совещались относительно того, что там нашли, и на основании каких-то признаков признали Гаддо виновным в коварных замыслах против Кавалли, что равносильно приговору к смертной казни. Так как Гаддо был неповинен ни в чем подобном, я послал сказать вождю, что если Гаддо обидят, Кавалли за это несет ответственность передо мной. Однако Гаддо чувствовал себя так скверно поблизости от своей деревни, где общественное мнение было решительно против него, что решился укрыться у Катонзы и бежал к озеру. Но на краю плато судьба-таки настигла его. Рассказывали с большими подробностями, как он, стоя на утесе, свалился в пропасть и сломал себе шею. Жалко было слушать, как плакали и причитали его молоденькая жена, дети и сестры. Кавалли же после этого сделался вдруг со всеми особенно ласков и любезен.
Вахума питаются преимущественно молоком. В обмен за свое масло и кожи они могут иногда доставать бататы, просо и бананы, но всегда с особенною гордостью говорят, что они не "пахари".
Сорго, разводимое соседними земледельческими племенами, не белое, а красное. Кукуруза здесь не лучшего сорта. Ее сеют в конце февраля, в то же время, когда и бобы, но бобы годятся в пищу уже через два месяца, тогда как кукуруза образует початки только на третьем месяце, а спеет на четвертом. Просо сеют в сентябре, а собирают его в феврале. При каждом селении обширные участки полей засажены бататами, а вдоль опушки банановых рощ разводят колоказию или гельмию, но эти последние для чужестранцев не имеют значения: не умея приготовлять их, мы не могли сделать их безвредными.