Вечером разведчики привели нам семь коз, найденных в лесу. Они отыскали брод через приток и стреляли по небольшой толпе дикарей, шедших на помощь своим собратьям, а может быть, возвращавшихся после перестрелки с нами.
14 августа утром два отряда стрелков снова переправились через приток, чтобы отомстить врагам, наделавшим нам столько бед. Другой отряд, под начальством капитана Нельсона, углубился в лее. Через несколько минут мы услышали ружейный залп, потом другой, потом непрерывную стрельбу, которая доказывала, что неприятель защищается отчаянно. У нас в авангарде были превосходные стрелки; но в такой трущобе мудрено причинить серьезные потери хитрым дикарям, владеющим столь опасным оружием, постоянно держащимся в засаде и совершенно не сознающим ужасной силы наших смертоносных зарядов, которые градом сыпались в подлесок.
Из трехсот зарядов, выпущенных в этот день, только четыре достигли цели. С нашей стороны также четверо ранены стрелами, только что пропитанными каким-то веществом, цвета копаловой камеди. Мне принесли труп одного дикаря. Его длинные и густые волосы охвачены были железным обручем; на шее у него было ожерелье из шариков того же металла, перемешанных с обезьяньими зубами. Его собственные зубы были обточены и заострены. Два ряда шрамов украшали его грудь и живот. Он не подвергался обрезанию. На шее другого дикаря, лежавшего на пристани, было ожерелье из человеческих зубов; на голове у него была блестящая железная повязка, надо лбом и на руках такие же украшения, а вокруг левого предплечья для защиты тела от повреждения тетивой лука — толстый валик из хлопка, зашитого в козью кожу.
Вытеснив дикарей из всех их засад, наши люди отправились добывать провизию и к вечеру принесли в Ависиббу столько бананов, что каждому досталось по восьмидесяти штук, что составляет четыре суточных порции.
Стрела вонзилась в грудь лейтенанта Стэрса на 32 мм ниже сердца, рана была длиной в 5 мм, и шла в глубину на 38 мм. Остальные были ранены в кисти рук, в предплечья, в мягкую часть спины. В то время нам неизвестны были свойства того странного вещества, в которое дикари обмакивают кончики своих стрел; не знали мы и того, что в свежем и в сухом виде вещество это действует различно. Доктор только и мог сделать, что спринцевать раны водой, да вычищать их как можно лучше. Опытные люди нашего каравана уверяли, что этот яд извлекается кипячением индийского каучука. Другой сведущий человек, из туземцев, говорил, что он извлекается из одной породы аронника, который толкут и потом кипятят. Этот отвар сливают и снова варят до тех пор, пока жидкость не сделается густой, как сироп, затем ее мешают с жиром; она имеет острый запах, напоминающий запах Assafetida. Наши люди утверждали, что против этого яда не устоят слоны и другие крупные животные, — это сильно беспокоило нас. Впрочем, я считал, что это преувеличено. Учитывая, что ранки неглубоки и более похожи на уколы булавками, мы не отчаивались в положении нашего друга Стэрса и девяти других израненных.