— Нет, дорогая, — поспешила успокоить меня медсестра. — Он просто посинел. Очень сильно посинел, но кожа уже становится нормального цвета, видите? Это из-за недостатка воздуха в легких.
— О! О господи, а я подумала…
Я оглянулась — все медсестры были с Ямайки. Ни одного белого лица. Четыре пары больших темных глаз разглядывали меня поверх масок.
— Извините, — пробормотала я. — Я не хотела… с ним все в порядке?
— Все хорошо, — хихикнула одна из сестер. — Все в порядке. Здоровый, крепкий мальчик — Она сняла маску и протянула мне малыша с широкой улыбкой на лице. — Думала, что придется назвать его Уинстоном, дорогуша?
Тут все они расхохотались, ударяя себя по бедрам и хватаясь друг за друга. Я смущенно улыбалась, глядя на маленький сверток, который и вправду розовел с каждой минутой.
— Я просто потихоньку схожу с ума, — пробормотала я. — Кто угодно сойдет с ума после таких схваток.
Да после любых схваток, раз уж на то пошло. Мэйзи… где Мэйзи? — Я оглянулась: меня вдруг охватила эйфория. Мне срочно надо было поделиться с кем-нибудь радостью. — Эй, нельзя ли позвать хоть кого-нибудь из моих родных? — со смехом произнесла я.
— Я здесь, дорогая, — раздался тихий голос из угла. Я повернула голову. Мэйзи была в комнате, но почему-то стояла за моей спиной, в тени, и прятала в рукаве носовой платок. Ее большие голубые глаза были полны ужаса.
— Нет, нет, Мэйзи, с ним все в порядке, все хорошо, — заверила я ее, одной рукой прижимая ребенка, а другой потянувшись к матери. — Не волнуйся, ему просто не хватало кислорода, а сейчас все в норме!
Она кивнула, подошла ко мне и взяла меня за руку, глотая слезы.
— Тогда я пойду скажу Лукасу, — пробормотала она. — Он в коридоре.
— Да, конечно, и Неду, — напомнила я, когда она собралась выйти. — Мэйзи, вы до него дозвонились? Попробуйте еще раз позвонить на мобильный или…
И тут я все поняла. Поняла, когда она опять повернулась ко мне лицом. По ее глазам я увидела, что случилось что-то чудовищное. В них таилось предзнаменование беды и страх.
Она покачала головой:
— Нет, я не дозвонилась. Но я попробую еще раз.
Я выпустила ее пальцы, и в моем сердце вдруг зародилось кошмарное предчувствие неизбежного. Я была парализована. Произошло что-то ужасное, настолько ужасное, что даже думать страшно. Что-то, о чем она не может мне рассказать — не сейчас, когда у меня на руках новорожденный. Когда прошло всего несколько минут после его рождения.
Я окаменела, мне было страшно, я начала дрожать. Через полчаса меня на кресле-каталке отвезли в отдельную палату, а Макса отнесли в детскую. Я лежала на кровати, парализованная страхом, и думала о том, что невозможно было вообразить. Так что, когда это случилось, я, как ни странно, была уже готова.