— Мамочка, ты зачем так делаешь? — Бен снял наушники и внимательно посмотрел на меня.
— Что, дорогой?
— Стучишь по рулю и корчишь рожи. Скрипишь зубами.
— Я правда так делала? Это, наверное, потому что я очень волнуюсь. — Я немного поскрежетала зубами, чтобы его убедить. — Это же так необычайно здорово, правда? Такое большое приключение!
— Правда?
— Конечно!
— А.
— Только посмотри, какой чудесный вид, Бен. Какая чудесная… трава. И эти… как их… изгороди и все такое.
Он выпрямился.
— Значит, мы уже почти приехали?
— Почти приехали? — Я свернула на маленькую дорожку в опасной близости от другой машины: нервничала, и ладони вспотели. — Это бабушкина улица, Бен. Разве не узнаешь?
Бен выглянул в окно. Макс отстегнулся и встал на колени рядом с ним. Но ничего не было видно: поместье окружала огромная двадцатифутовая стена.
— Не уверен. Мы уже тысячу лет здесь не были. — Похоже, Бен тоже нервничал. — Это их дом?
Он показал на маленький коттедж: мы наконец-то отыскали проем в стене и проехали через ворота.
— Хм-м, нет, дорогой, это дом миссис Шиллинг. Той, что замужем за дровосеком. За тем дядей, который рубит дрова для дедушки.
Мне пришло в голову, что Бен, наверное, вообще ничего не помнит об их поместье. Мы и вправду не были здесь тысячу лет.
Мы медленно тарахтели по длинной дорожке, проехали парк и заграждения для скота, и мои сыновья на заднем сиденье постепенно умолкли. И я тоже. Мы разглядывали лесные угодья вокруг: ухоженные акры земли, простиравшиеся по обе стороны дороги; деревья и аккуратные круглые ограждения от оленей вокруг них; овечки, мирно пожевывающие траву и время от времени преграждающие нам дорогу, так что приходилось замедлять ход и давать им пройти.
— И это все еще их улица? — наконец не выдержал Макс.
— Их дорога, — пробормотал Бен.
— Это все их дорога? — благоговейно повторил Макс через пару минут.
— Да.
— И… где же дом?
— Подожди, дорогой, не спеши, — весело проговорила я. — По-моему, за этим поворотом.
Но за поворотом ничего не было.
— Это вечная дорога, — пробурчал Бен. — Нам никогда отсюда не сбежать.
— Зачем нам сбегать, глупенький? Ага — вот и дом!
Мы завернули за угол, и наконец-то перед нами показался Незерби-Холл. Он навис над нами из-за подстриженных кустов во всем своем дворцовом величии. На золотистом фасаде из песчаника сверкали на солнце ряды окон; баллюстрады и портики, насупившись, смотрели на нас. Где-то посередине темнела входная дверь, и от нее вниз спускалась огромная лестница, которая разделялась на две и заканчивалась россыпью гравия внизу. За домом, за цветниками, усаженными лавандой дорожками и розариями, виднелся ухоженный парк, и в нем — хрустальное озеро, а вдали — поросшие лесом холмы.