Подойдя к дому, где жил Ртищев, Ордынцев в который раз за последние сутки почувствовал душевную боль. Этот дом, когда-то красивый, богатый, ярко освещенный, знавший лучшие времена выглядел сейчас уродливым инвалидом. Лепнина с фасада осыпалась, по колоннам поползли змеящиеся трещины, сам фасад был грязным и закопченным. Половина окон выбита и заменена фанерой, дверь парадного косо висела на одной петле.
Правда, возле этой двери виднелась, как и в прежние времена, табличка доктора Вайсенштока. Табличка была потерта, буквы едва читались.
Бросив взгляд на эту табличку, как на последний привет из прошлого, Борис вошел в подъезд и начал подниматься по широкой мраморной лестнице на третий этаж, где жил Ртищев.
Прежде эту лестницу покрывал красный пушистый ковер, в холле первого этажа топился камин. Теперь в камине новые жильцы устроили помойку, ковра не было и в помине – должно быть, пустили на портянки для пролетариата. От прежней роскоши остались только медные стержни, некогда прижимавшие ковер к ступеням.
Борис поднимался очень медленно, поскольку его мучило какое-то неясное предчувствие.
То есть нельзя даже сказать, что оно было неясным.
С одной стороны, он сильно сомневался, что Павел Аристархович живет в прежней своей квартире. Наверняка эту просторную господскую квартиру занял какой-нибудь видный большевик, или в нее вселили целую орду новых хозяев жизни. А если Борис начнет расспрашивать про прежнего хозяина, его запросто могут отправить в ГПУ, и вряд ли ему снова так же повезет, как в Энске…
С такими мыслями Борис все медленнее поднимался по лестнице, но все же почти дошел до третьего этажа, когда дверь знакомой квартиры открылась, и на лестницу, негромко переговариваясь, вышли трое молодых людей в кожаных куртках, в которых, без сомнения, можно было узнать чекистов.
Сердце Бориса провалилось в пятки.
Наверняка эта троица только что провела обыск в квартире Ртищева, а может, они сидели там в засаде и к ним как раз сейчас подошла смена… Во всяком случае, если Борис сейчас сунется в эту квартиру, ему не избежать ареста!
Стараясь не показать своего волнения, он продолжал идти вверх по лестнице и вскоре поравнялся с чекистами.
– Вы куда идете, гражданин? – обратился к нему старший из них.
– К доктору Вайсенштоку, – ответил Ордынцев не задумываясь.
– Где этот доктор проживает?
– На четвертом этаже.
Чекист мигнул своим подручным, и те обыскали Бориса – надо сказать, довольно поверхностно, видимо, только на предмет оружия. Никакого оружия у Бориса не было, чему он немало порадовался, и его отпустили. Впрочем, он все же вызвал у старшего чекиста какие-то подозрения, потому что тот приказал одному из своих людей подняться с ним на четвертый этаж и проверить, живет ли там действительно доктор Вайсеншток и к нему ли направляется подозрительный гражданин.