Мари обмякла, как будто из нее выпустили воздух. Руки ее безвольно упали вдоль тела, лицо еще больше побледнело. Она затряслась, как от холода, и опустилась в подвернувшееся кресло.
– Дайте ей рюмку коньяку! – распорядился Серж.
Луиджи торопливо плеснул в рюмку спиртное, поднес к губам Мари. Она послушно выпила и постепенно успокоилась. Только в глазах ее все еще горело тусклое пламя.
– Видите, mon sher, как опасно нервировать Мари? – проговорил Серж, повернувшись к Николаю. – В следующий раз я могу не успеть. Так что для вас же лучше рассказать, кто вы такой и для чего хотели к нам присоединиться. Вы действительно агент ГПУ?
– Что вы, господа, что вы! – забормотал Николай, вытирая со лба холодный пот. Манеры его резко переменились, в нем не было больше офицерского апломба, а проступила суетливая простонародная закваска. – Я к ГПУ никакого касательства не имею, упаси Бог! Даже совсем напротив… господин офицер, – он кивнул на Бориса, – господин офицер прав, он меня в точности расколол… я в армии не служил… я с одним поручиком в ЧК сидел, вот от него слов всяких набрался, про Ледовый поход и прочее… и полковника Топоркова тот же поручик поминал, царство ему небесное…
– Кому – Топоркову? – переспросил Борис.
– Поручику! Расстреляли его утречком!
– А вас, значит, отпустили?
– А его отпустили как социально близкого! – вступил в разговор Луиджи. – Это ведь что за татуировочка у господина на руке? Это уголовная татуировочка, я такие видывал! Господин этот, судя по знаку, вор или грабитель, известный в уголовном сообществе.
– Мошенник! – с достоинством поправил циркача Николай. – Меня в Одессе и Екатеринославле каждая собака знает! Дело о фальшивом архиерее слышали?
– Не довелось, слава Богу! – поморщился Серж. – Я вот думаю, господа, что нам с этим фальшивым архиереем делать? Придушить его, что ли, и в погребе закопать?
– Глупые у вас шутки, господин офицер! – вскинулся Николай, опасливо глядя на Сержа.
– Какие шутки? – Серж пожал плечами. – У нас на шутки времени нету, мы люди занятые, серьезные!
– Как это можно! – пуще прежнего заволновался Николай. – Живую душу порешить, грех на себя взять? И в погребе хоронить – это никак не годится! Хоронить положено в освященной земле…
– У нас, может, погреб тоже освященный! – усмехнулся Серж. – Ладно, фальшивый архиерей, улепетывай отсюда, и чтобы я тебя больше слыхом не слыхал и видом не видал! Попадешься мне на глаза – пеняй на себя, пристрелю, не задумаюсь!
Николай стрелой вылетел с веранды и, как заяц, припустил к воротам.
– Зря ты его отпустил! – мертвым голосом проговорила Мари. – Надо было убить мерзавца.