Засохли все лавровые деревья.
Грозя созвездьям, блещут метеоры,
А бледный месяц стал багрян, как кровь;
Зловещие блуждают ясновидцы
И страшные пророчат перемены.
А знаменья такие предвещают
Паденье или гибель королей.
Вильям Шекспир. «Король Ричард II».
Голубой мерседес свернул с окружного шоссе Беверли Хилз и подъехал к особняку ровно в пять минут шестого. Джулия Суттер изумлена была чрезвычайно:
— Господи, Джордж, да это же Тим! И точно к назначенному времени!
Джордж Суттер подошел к ней и выглянул из окна. Да, это машина Тима. Усмехнувшись, он вернулся к бару. Званые вечера, устраиваемые его женой, считались событиями значительными, а этому вечеру, к тому же, предшествовали недели заботливой подготовки, подготовки и еще раз подготовки. И чего она так боялась, что никто не явится? Психоз этот стал настолько распространенным, что пора бы ему подобрать название.
Вот уже появился Тим Хамнер. Причем появился вовремя. Странно. Тим — из третьего поколения богатой семьи. По меркам Лос-Анджелеса, это старые деньги, и денег у Тима много. Он посещает только те вечера, на какие сам хочет попасть.
Архитектор Суттеров любил, должно быть, сращивать стили. Стены были прямоугольными, и углы здания тоже. А бассейны в саду — мягко изогнутые, самых прихотливых форм. Справа особняк смотрелся как традиционная вилла стиля «монстр»— белые оштукатуренные стены и красная черепичная крыша — а слева как норманнский замок, магическим образом перенесенный в Калифорнию. Для Беверли Хилз это не было необычным, но приезжие с востока всегда изумлялись. Особняк Суттеров располагался вдали от улицы, как и предписывалось отцами города для этой части Беверли Хилз. Настолько вдали, что высокие пальмы, казалось, не имели к нему никакого отношения. К самому зданию, изгибаясь огромной петлей, вела асфальтированная аллея. Возле крыльца стояли восемь слуг для помощи в парковке автомобилей — проворные молодые люди в красных куртках.
Не заглушая мотора, Хамнер вылез из машины. Взвизгнул автоматический напоминатель. В другое время Тим не преминул бы огрызнуться, в сильнейших выражениях проехавшись бы по поводу геморроя своего механика, но сейчас не обратил на этот визг никакого внимания. Глаза его были задумчивы, рука похлопала по карману, затем полезла вовнутрь. Слуга-парковщик заколебался — на чай дают обычно только перед отъездом. Но Хамнер не спеша с задумчивым видом прошествовал мимо него, и тот двинулся к машине исполнять свои обязанности.