Реза Хайдар уехал в пустынный край воевать с бесчинствующими дикарями, а через два месяца его единственное дитя — Суфия Зинобия— заболела менингитом и сделалась слабоумной. Билькис заходилась в плаче, рвала на себе волосы и одежду (с равным неистовством) подле детской кроватки и сквозь слезы обронила таинственную фразу: «Это кара божья». Разуверившись и в военных, и в гражданских врачах, она обратилась к местному целителю Хакиму, тот приготовил очень дорогое лекарство из кактусовых корней, тертой слоновой кости и попугаичьих перьев. Жизнь девочке он спас, но (как заранее предупредил) умственное развитие приостановилось до конца ее дней, так как у снадобья оказалось, на беду, побочное действие: все компоненты способствовали долголетию, а следовательно, задерживали бег времени в организме пациента. Когда Реза приехал в отпуск, дочка уже оправилась от болезни, хотя Билькис казалось, что у двухлетней крохи начинает сказываться неизлечимая заторможенность. «А вдруг еще какие побочные действия обнаружатся? Кто знает?»—в ужасе думала мать.
Бремя вины придавило Билькис, вины столь тяжкой, что ее не объяснить даже болезнью единственной дочери. Будь я завзятым сплетником, я б не преминул приплести кое-что менгалоподобное, то бишь разделил бы ее пристрастие к кино и к некоторым толстогубым молодым людям.
Накануне приезда Резы, снедаемая виной, Билькис всю ночь прошагала по своим «покоям Для молодоженов» в «Блистательной». Следует отметить, что при этом одной рукой она непрерывно и непроизвольно поглаживала живот вокруг пупка.
В четыре утра она дозвонилась до Рани Хараппы в Мохенджо и, исполнившись здравого смысла, сказала следующее:
— Рани, несомненно это кара божья, и ничто иное. Реза мечтал о сыне-герое, я ж принесла ему дочь-идиотку. Это правда, и никуда от нее не денешься. Рани, у меня дочь вырастет раззявой и тупицей. Безмозглой дурой. Голова набита соломой, шариков не хватает — так говорят про таких. Что делать? Ах, дорогая моя, ничего уж не поправишь. Смирюсь и понесу свой стыд.
Когда Реза вернулся в К., он снова увидел мальчика в окне вымершего дома. Расспросив местного краеведа, узнал, что живут в доме три сумасшедшие ведьмы; на улицу они и носа не высовывают, зато детей рожать умудряются. Замеченный полковником мальчик — их второй сын. Ведьмы, одно слово: они клянутся, что и рожают сообща.
— Поговаривают, сэр, что сокровищ у них в доме побольше, чем у Александра Македонского, — заключил рассказчик.
Хайдар ответил с чуть заметным превосходством: —Если павлин распустит хвост в джунглях, кто ж им полюбуется?