Он размышлял.
Сработали мы все правильно, думал он. Уж получше, чем предыдущая команда. Быстро, четко, без пальбы. "Пострел" и не пикнул. Но ТАКСИСТ. Почему он остановился? Он не должен был останавливаться. Глаз у настоящего таксиста наметан, логика настоящего таксиста проста: курсант, в форме, у такого денег - кот наплакал, не хватит оплатить и первые сто метров; и наоборот: женщина с сумкой, явно куда-то торопится, готова, и главное - СПОСОБНА заплатить и переплатить. Рациональнее взять ее.
Можно допустить, конечно, что таксист был первоначально не в "настроении", а потом настроение у него появилось. Можно допустить... Но допущение это повисает в воздухе, ты не находишь, Сергей?
Ты упустил таксиста. Тебе нужно было его проверить. Перестраховка, но зато не болела бы теперь голова. А ты его в горячке упустил. "Спасибо" тебе за это никто не скажет. И размахивание кулаками после драки у нас тоже не поощряется. Так стоит ли сознаваться в ошибке? Стоит ли, а?
Сознаваться в допущенном промахе капитану ФСК Андронникову не хотелось. А хотелось ему поехать домой, поужинать, лечь спать и забыть навсегда и про "пострела", и про подозрительного таксиста.
Вошел, улыбаясь, Гамаюн.
- Что приуныл? - осведомился он у Андронникова.
- Отчет написал? - не поддержал жизнерадостный тон своего напарника Андронников.
- Написал, однако, - небрежно отмахнулся Гамаюн. - Ты домой, кстати, сегодня собираешься?
- Послушай, Максим, - обратился к нему Андронников, - ты таксиста того помнишь?
Стоит ли сознаваться?..
- Какого таксиста? - Гамаюн явно не понимал о чем идет речь. Послушай лучше, какую историю сейчас в курилке Валентин из четвертой рассказал.
- Какую историю? - Андронников словно очнулся.
- Поучительную, однако, историю, - заявил Гамаюн, присаживаясь на краешек стола и в предвкушении удовольствия.
Вообще-то, в органах госбезопасности формально (многочисленными инструкциями и циркулярами, спускаемыми сверху) было запрещено обмениваться оперативной информацией с коллегами из соседних отделов и групп, но, как всегда это случается, на низшем уровне служебной иерархии формальные распоряжения понимались по-своему и не могли удержать того или иного конкретного сотрудника от соблазна рассказать коллегам какую-нибудь свежую байку из своей насыщенной приключениями жизни.
- Так вот, - начал рассказ Гамаюн. - Брали они сегодня одного "защитника окружающей среды", - так на жаргоне Большого Дома иногда называли дельцов от наркомафии. - Все там было честь по чести: охрана, стволы - целый арсенал. Но самое печальное, никто "защитника" в лицо не знал. Даже примет у ребят на руках не было. Решили тогда: плевать, без примет разберемся, кто - босс, кто - охрана. И выдали по полной программе. Повязали всех в минуту. Только один успел как-то вывернуться. Смотрят: волокет какого-то интеллигента, в штаны наложившего, пушка - у виска; сейчас, говорит, шлепну, он - мой заложник.