Обдумывали мы и вариант с "черными кулибиными". Неоцененные изобретатели, талантливые младшие научные сотрудники. Теоретически мог ведь кто-нибудь саморазвития или удовольствия ради в домашних условиях разработать и спаять психотронный генератор. Но протолкнуть свою идею, обратить на нее внимание научной общественности не сумел: не та косточка. И опять же психотронный генератор попадает в руки криминогенных структур, а те ребята прежде других заинтересованы в том, чтобы ничего подобного ни у государства, ни у силовых министерств и вблизи не было. Это ведь сила, и какая еще сила! Тому, кто располагает подобной силой, сам черт не страшен.
- Аль Капоне - в президенты?
- Вот-вот. И эти ребята пострашнее генералов будут. Проскурин с прихлебателями - невинные овечки, агнцы по сравнению с ними. К тому же генералы - трусы, а эти никогда и ничего не боялись и вряд ли испугаются. Если третья сила - они, нам предстоят трудные денечки.
- Но какие-то конкретные мероприятия вы проводите уже сейчас?
- Разумеется. Под прикрытием подготовки к Играм Доброй Воли проведем чистки в регионе. Пощупаем почву. Если знать, где копать, всегда отыщется человечек, который что-то слышал, что-то видел сам. А там потянем. Обычная практика. Но это все не наши заботы. Об этом пусть у других голова болит. Наша с вами задача, Борис Анатольевич, Герострата найти. Опережая эту саму "третью силу", будь она неладна.
- Понятно, - согласился я.
- Ага! Вот вы где.
Мы обернулись на голос. В дверях стояла Марина. На ней был легкий, очень короткий домашний халат и шлепанцы на босу ногу. Волосы распущены и мокры. Только что из-под душа.
- Джентльмены уединились за обсуждением стратегических планов. Дамы приглашаются в клуб по мере надобности. Для решения неразрешимых джентльменами проблем и выполнения грязной работы. В остальное время дамы предоставлены сами себе и в клуб не допускаются.
- Зачем же вы так, Марина? - укоризненно сказал Сифоров. - Мы всегда рады видеть вас в своем кругу. Секретов, как уже договорились, мы друг от друга не держим. Просто не хотелось будить вас в такую рань.
- Одиннадцать часов. Называете вы это ранью?
- Но мы же не в курсе, что у вас там, в Америке, считается "ранью".
- Доброе утро, Марина, - вставил я.
- Доброе утро, Борис, - она мне улыбнулась. - Вот видите, господин капитан, и здесь можно встретить настоящего джентльмена.
Этот пустой, в общем-то, разговор мог бы продолжаться еще очень долго, но тут грянул телефон, и Сифоров, чуть не уронив стул, бросился поднимать трубку.