Но что было теперь об этом говорить? Тем более что Рената и не знала, что посоветовать дочке. Может, та и права, и муж ее в самом деле походит-походит к психоаналитику да и устроится на работу…
– Елизавета Григорьевна была? – спросила Рената.
– Ага, – кивнула Ирка. – Прикинь, велела купить мочалок. Из мочала.
– Для подушек? – улыбнулась Рената.
– Ну! Вымочить мочалки, распушить, высушить и подушки для Сашки с Дашкой этой фигней набить. Чушь какая-то. По-моему, никаких мочалок из мочала в природе давно уже не существует.
– Мы с бабушкой и тебе когда-то такую подушку делали. Елизавета Григорьевна всегда считала, что дети должны спать на мочале. И мы вот именно покупали на Сенном рынке мочалки, вымачивали, высушивали…
– Каменный век какой-то! – хмыкнула Ирка. – Легенды старого Питера.
Педиатр Елизавета Григорьевна Оболенская в самом деле была в Петербурге личностью легендарной. Даже и не в Петербурге еще – она была известна всему Ленинграду с пятидесятых годов. Визит ее стоил по тем временам немало, десять рублей плюс оплата такси, но никто не жалел о расходах. Когда эта неулыбчивая дама в кружевном воротничке и манжетах появлялась на пороге и доставала из ридикюля сантиметр для измерения младенческого родничка, родители замирали в благоговении.
Раз в неделю она вела у себя на даче в Сестрорецке бесплатный прием; в этот день любой человек мог принести к ней своего ребенка. Еще один день в неделю ей можно было в определенное время задать вопрос по телефону. Во время таких звонков Оболенская не вела никаких посторонних разговоров – ни о здоровье ребенка как таковом, ни о погоде; она отвечала на один-единственный вопрос и клала трубку. Если родители хотели задать второй вопрос, надо было дозвониться второй раз.
Елизавета Григорьевна знала о выращивании младенцев все и сверх того, и обращавшиеся к ней родители верили ей свято. Если говорилось, что, когда у ребенка появится подушка, это должна быть подушка из натурального мочала, – то люди ехали на рынок, покупали связку мочалок, запаривали их в ванне, высушивали, распушали… Возражений вроде «нам некогда, мы не знаем, где это достать» Оболенская не принимала. Она была уверена, что родители должны быть готовы совершать усилия ради своего ребенка и блюсти в первую очередь его интересы.
Одна Ренатина знакомая решила однажды нарушить рацион, составленный Елизаветой Григорьевной для ее дочки.
– Настеньке исполнилось два года, и мне стало ее просто жалко, – рассказывала она. – Еда по Оболенской казалась мне несъедобной, хотелось девочку чем-нибудь вкусненьким подкормить.