Она повернулась и взглянула на него, став вдруг неожиданно серьёзной.
— Ты всегда так занимаешься сексом?
— Как «так»?
— Как обезумевший кровожадный кролик.
Он положил руку на её грудь, просто чтоб посмотреть, как её взгляд становится рассеянным.
— Ну, мне приходилось сходить с ума, кровожадным я остаюсь постоянно, но ещё ни одного кролика я не хотел так, как тебя.
От этих слов она улыбнулась, и в тот момент её улыбка была единственной вещью на свете, которую он хотел видеть.
— Мне с тобой так легко, Алекс. Словно всё встало на свои места и не может произойти ничего плохого.
— Именно это ты и называешь доверием, милая.
— Наверное, — она села и мужчина почувствовал, что что-то изменилось. Она замкнулась. — Ты уверен, что не хочешь чего-нибудь съесть? Мы можем заказать что-нибудь получше, чем соленая соломка.
Ну вот, это было началом затруднений. Сложностей, которые будут только увеличиваться, пока она не узнает правду. И с чего именно он собирался начать объясняться?
— Я не голоден. В отличие от тебя. Пожалуйста, поешь. Хочу, чтобы ты поела. А я посижу с тобой.
— Это будет слишком странно. Как ты можешь быть не голоден? Мужчины всегда хотят есть.
— Если мы поженимся, тебе придется узнать все мои странности. Одна из них в том, что я ем не часто. Раз в день и всё.
— Почему?
— Так уж устроен, — чтобы прекратить расспросы он сунул оливку ей в ротик. Потом кешью. Потом соломку.
— Какие ещё? — она держала соломку между зубами, как сигару.
— Ну, у меня страсть к оральному сексу. Тебе придется регулярно покоряться моему языку.
— Не знаю, как я это выдержу.
— А ещё я ночное создание.
— Ну и ладно. Я тоже сова, — в тишине прозвучало несколько ударов сердца, а потом она спросила, — Ты ведь это имеешь в виду?
Сейчас? Она была расслаблена, открыта, восприимчива. На поверхности. Но внутри она всё ещё проверяла его. Ища что-то. Что именно? Он поцеловал её руку.
— Я не могу раскрыть все мои секреты сразу. Утрачу свою таинственную притягательность.
— Ваша таинственная притягательность останется при вас, мистер Фостин.
Её глаза мерцали в свете камина, вновь пробуждая в нем желание. Вкус её крови остался в его памяти, потребность в её крови рисковала перерасти в зависимость. Когда девушка умоляла его об освобождении, он сделал окончательные ставки. Пути назад больше не было.
Пожалуйста, пусть она всё поймет.
— Моя притягательность не таит в себе великой загадки, дорогая, — он перекатился через неё и скользнул эрекцией вдоль её бедра.
— Ох, нет, не делай этого, развратник. У меня нет сил.
— Но ты же этого хочешь, — его ноздри запылали от запаха её возбуждения. Он понюхал её шею, сильно желая снова укусить её, но будучи не способным это сделать. Он и так взял достаточно для одного дня.