О Гундаревой в роли Дуси Виктор Дубровский писал: «В ее облике, в жестах, в походке поражает прежде всего необыкновенная достоверность. В том, как она идет в тяжелых сапогах по мосткам на озеро, как она ополаскивает ведро, как она отбрасывает волосы со лба дочки, как основательно сидит, как готовит гостям постель, как повязывает платок, как обтирает яблоко, как зачерпывает черпаком из ведра воду – во всех деталях поведения, ежеминутного общения с предметами деревенского быта такая правда и естественность, что невольно возникает мысль о типажности исполнительницы. Глядя на то, как привычно, умело и любовно Дуся доит корову, нельзя ни на минуту усомниться, что она действительно доярка, сызмальства приученная к своему нелегкому труду... Отталкиваясь от деревенского говора на "о", актриса нашла выразительную инструментовку своей речи – она певучая, нежная, ласковая... И при этом Дуся сильный человек с прямым и волевым характером... Сила Дусиного характера – в ясности и основательности ее нравственных представлений, основанных на проверенных опытом поколений законах народной морали».
Сегодня, с дистанции времени, особенно очевидным становится, насколько значительную роль сыграл в жизни Натальи Гундаревой этот фильм Андрея Смирнова. В жизни не только творческой, но, почему-то думается, и в личностной.
Я никогда не читала об этом ни в одном из интервью, и с Наташей мы не говорили об этом, но почему-то кажется, что именно Дуся из «Осени» стала для актрисы в каком-то смысле нравственным центром – будучи еще очень молодой, Наталья Гундарева искала себя, свое «чувство жизни» не только в творческом плане. Человеку очень ранимому и не уверенному в себе, ей необходимо было всю жизнь самой себе что-то доказывать. И Дуся стала на ее пути неким знаком – именно в этой небольшой роли она поняла, осознала: актерская природа должна непременно совпасть с какими-то чертами личности, и в этом сочетании родится истинное, не вымученное «чувство жизни», которое и приведет, в конечном счете, к уверенности в себе, в своих силах...
Думаю, именно поэтому в первых ее интервью постоянно звучит одна и та же тема: «Быть как все, жить той жизнью, которой живут все»; «Человек, посвятивший себя только искусству, не сможет верно понять многих жизненных моментов, ситуаций»; «Я бегаю с авоськой по магазинам, стою в очереди, вижу в метро усталые глаза, натруженные ноги»; «Мои героини ведут себя не так, как я, но, чтобы сыграть их чувства и реакцию, я должна представить себя на их месте. А это невозможно без собственного житейского багажа, груза пережитого». Только так и может родиться это самое «чувство жизни» – твоей и не твоей, и та точка, в которой собственное и чужое так или иначе совпадут...