В этом эпизоде сочетаются черты характера самоотверженной и бесшабашной Кати Никаноровой с личностными чертами актрисы, которые (вернемся вновь к этой теме) в высокой степени присущи были ее поколению, во многом сформированному и такими книгами, как «Четвертая высота». Ей, молодой женщине, не могло не быть страшно, когда прямо на нее и на режиссера несся откуда-то сверху потерявший управление грузовик, но, кроме инстинкта самосохранения, с такой же молниеносной быстротой сработал и инстинкт сохранения жизни – чужой, существующей рядом. Не только женский, но человеческий и человечный инстинкт...
Фильм «Вас ожидает гражданка Никанорова» шел с поистине ошеломляющим успехом! И успех этот едва ли не в первую очередь был обусловлен Натальей Гундаревой. Критики, как правило, разбирают фильм и спектакль «по косточкам», отыскивая параллели, заимствования, углубляясь в режиссерскую концепцию, исследуя эстетические корни. У зрителей же критерии иные – они принимают или не принимают, верят или не верят. Кате Никаноровой поверили безоговорочно: ее приняли и оправдали, увидев в героине, по словам Виктора Дубровского, «добрую, нежную, отзывчивую и светлую душу, способную чутко отозваться на ласку и человеческое тепло. Такая Катька Никанорова оказалась нужна зрителям, и зрители с благодарностью и интересом встретили фильм».
В самый разгар съемок, когда Наталья Гундарева буквально разрывалась между Ростовом и Москвой, в Театре им. Вл. Маяковского состоялась долгожданная премьера «Бега» М. А. Булгакова, где актриса сыграла прямо противоположный Кате Никаноровой характер – походную жену генерала Чарноты Люську. Впрочем, что касается «бурных эмоций и широкого жеста», в этом героини были, пожалуй, схожи...
Именно со спектаклем «Бег» связана история, рассказанная Натальей Гундаревой в интервью 2001 года, спустя много лет после премьеры.
На вопрос корреспондента: «Были ли у вас когда-нибудь мысли уйти из театра?» – актриса ответила: «Были, когда репетировали спектакль „Бег“, был конфликт. Я играла Люську. Уже пошли прогоны, но Андрей Александрович Гончаров очень мало мне замечаний делал. И вот уже такой решительный прогон, генеральная репетиция, и после этого он вдруг мне говорит – всем делает замечания, замечания, а потом мне говорит: а вам мне вообще говорить нечего, вы чудовищно сегодня репетировали, у вас какая-то там домашняя режиссура. Я говорю: какая домашняя режиссура... пока я в этой церкви – я молюсь этому Богу. Он не слушает – мы с ним кричим в два голоса. Он стал вдруг говорить: а вы меня не пугайте, что вы от меня уйдете (это после слов „пока я в этой церкви“). И он стал на меня кричать, а я встала и ушла. Пошла переоделась, пришла домой и думаю: уйду из театра, раз он так со мной разговаривает... Ну как же так – 20 дней прогона он не делал ни одного замечания (я бы пересмотрела), и вдруг на генеральной репетиции я все делаю не так?! Бывают неудачи, но не до такой же степени. Подумала я, подумала: нет, решила, я все же найду в себе силы и завтра приду на репетицию, и, если он мне скажет хоть одно слово, я повернусь, уйду и напишу заявление. Я пришла, оделась, мы все вышли на сцену. Он подошел и говорит: сейчас начнем со сцен, там, „Люська – сон шестой“, на меня смотрит и говорит: репетируйте, пожалуйста. И он мне больше ничего не сказал. Мы не извинялись, не подлизывались, вот просто сказал: репетируйте, и я стала репетировать... А так мне никогда не хотелось уходить. Потому что я все-таки из служивых – я бесстрастна, я патриотична, я родину люблю, театр свой люблю. Ну и действительно Гончарову удалось в театре создать удивительную ауру».