— Дура ты, дура! Зачем тебе этот сраный университет? — заорала она. — Мне б твою фигуру на недельку, я бы таких дел наделала!
— Каких? — вяло спросила я.
— Я бы всем мужикам, которые меня унизили, сказала бы, какое они дерьмо!
— А так ты им не можешь сказать?
— А так они мне не поверят!
Что я могла ответить ей на это?
А что касалось красивого зеленоглазого Романа, то, когда я позвонила и рассказала всё по горячим следам, он долго держал паузу, а потом заметил, что нельзя изнасиловать женщину, если она этого не хочет. Потом одумался, жалел, пытался всё повернуть назад, но больше он мне был не интересен. В памяти осталась только одна фраза. Когда я притормаживала его богемность, он язвил: «Из тебя получится хорошая секретарша мужу-зануде!».
Из этого опыта общения с мужчинами я усвоила английскую пословицу: «Джентльмен — это человек, который снимает шляпу, прежде чем ударить женщину».
Глава 8. ПОИСКИ
На временной работе в Институте социологических исследований я обрабатывала анкеты сельских жителей — как они распределяли свое время. Но я была слишком далека от народа, и информация казалась идиотской. «Встал, шёл на работу, курил, шёл домой, ел щи, ругался с женой, выпил маленько, смотрел телевизор, ещё выпил, спал пьяный». Зато в моём распоряжении появилось служебное удостоверение, которое я с гордостью демонстрировала ментам при облавах на стриту, приводя их в глубокое недоумение его подлинностью и моим текстом: «Я здесь провожу социологические исследования. Вы против? Дайте бумажку, что вы против, я отнесу её руководству».
В компании на стриту появился удивительный парень по кличке Бемби. Он был совершенно цивильно одет, коротко стрижен, жил с родителями на улице Горького, учился в Институте Азии и Африки, был обаятелен, нежен, образован, часами трепался со мной о смысле жизни и читал свои стихи. Было похоже, что на стриту искал эмоций, был явно влюблён, на секс не съезжал, да и я была ещё в стрессе. Однажды сказал, что уезжает на полгода за границу на практику. Мы долго и трепетно прощались, встречали рассвет, взявшись за руки, целовались. Как во всякой ласке у подножки самолёта, возникло чувство, что расставаться нельзя. Он обещал писать.
Через месяц я попала на флет в другой конец города, хозяин сказал: «Пойдём, познакомлю тебя с классным чуваком из Питера, неделю назад приехал от верных людей, может, ты его знаешь, у него кликуха Вася-флейтист!»
Я зашла в комнату, на ковре сидел парень с длинными волосами, весь в трёпаной джинсе и играл на флейте. Я подсела к нему и чуть не заплакала — это был Бемби. Он повернулся, увидел меня и почти выронил флейту. Было понятно, что он гэбист-виртуоз; надеюсь, из него получился гениальный разведчик.