— А у нас тут тихо… Дальше они шли уже молча…
И вот теперь, наблюдая за Таней, Миша удивился: она была совершенно не похожа на измученную девочку, какой он увидел ее тогда на вокзале.
Неожиданно па огороде появилась Холодова. Она подошла к Тане и, глянув ей под ноги, всплеснула руками:
— Боже мой, что ты наделала!
— А что, тетя? — испуганно спросила Таня.
— Ты же потяпала фасоль, — она подняла с земли суховатый стебель и, покрутив его в руке, швырнула в лицо Тани. — Неужели не видишь?.. Между рядами сажала… Ты что, слепая?
— Я не знала…
— Наказание какое-то, — сквозь зубы процедила Холодова. — Городские, ничего не знают… Иди завтракать, помощница.
Таня взяла мотыгу и покорно пошла к дому.
С той поры под разными предлогами Миша часто стал наведываться к Холодовым. Но Таню видеть приходилось редко. С утра до ночи ее заставляли стирать белье, убирать комнаты, выносить из сараев навоз. Иногда Миша все же встречал ее, но при этом испытывал непонятную робость.
…Он пришел к Холодовым, когда они ужинали. В переднем углу, облокотившись на стол, сидел отец Степки, сурового вида мужчина лет пятидесяти. Правый глаз закрывала кожаная повязка, руки были покрыты рыжими волосами.
— А-а, сосед, заходи, гостем будешь, — промолвил он, едва Миша переступил порог. — Садись вечерять.
Миша отказался и робко присел па скамейку у двери.
Потряхивая такими же, как у отца, рыжими волосами и шмыгая носом, Степка проворно орудовал ложкой. Миша перевел взгляд на Таню. Она заметила это, перестала есть и отвернулась к окну.
— Ну, что слышно нового, сосед? — поинтересовался Холодов, уставившись на Мишу единственным глазом.
Миша пересказал сводку военных действий. Холодов угрюмо проговорил:
— Беда, да и только… Дуром прут, того и жди, к нам нагрянут.
— Не пропустят их, — возразил Миша. Холодов расхохотался, потом неожиданно умолк и строго сказал:
— А чего ты понимаешь? Дела, брат, табак, бежать вам отсюда придется.
— А вы разве здесь, у немцев, останетесь? — удивился Миша.
— Рад бы в рай, а что поделаешь? — Холодов громко икнул. — Куда нам ехать-то? Да и кто пас ждет? Нынче, брат, весь мир в движении. Едут люди и сами не знают, куда и зачем.
— Нашел о чем говорить, — вмешалась Степкина мать, вылезая из-за стола. — Бог даст, все будет ладно. И немцы — люди, как-нибудь проживем, чего с нас взять.
— Тоже мне, понесла, — Холодов метнул на нее осуждающий взгляд. — Не знаешь — не болтай чего не следует.
Он вытер полотенцем губы, поднялся, глянул на позеленевшую от времени икону в переднем углу и полез в карман за кисетом.