Голосом, каким привык командовать казачьей сотней, генерал Одинцов доложил собравшимся о тайнах британских политиков, начавших в Швейцарии еще в августе переговоры об условиях мира между банкирами Англии, Франции — с одной стороны и Германии и Австро-Венгрии — с другой.
— Господа, — резко вступил в разговор тридцатипятилетний адмирал Альтфатер, — бездействие британского флота во время Моонзундской операции полностью подтверждает наличие сговора между Британией и Германией!..
— Воистину так, Василий Михайлович! — отозвался Одинцов. — Я читал донесение нашего агента из Женевы, который беседовал с одним из участников англо-франко-германских переговоров. Английский финансист рассказал ему, что германские банкиры выступили перед англо-французскими коллегами с планом расчленения России на малые государства, надеясь включить их в свою экономическую сферу. Наши дорогие союзники англичане ответили, что выделение из России нескольких малых государств для них вполне приемлемо, тем более что в случае ослабления России Англия получит свободу рук в Азии…
— Эти торгаши из Сити совсем потеряли честь и совесть! — гневно бросил генерал Егорьев. По роду своей деятельности, связанной с боевым снабжением армии, он особенно остро чувствовал недостойные интриги англичан, почти полностью блокировавших по воле лорда Мильнера поставки по морю для русских войск и военной промышленности.
Сообщил Одинцов и о контактах, которые Англия имеет теперь с Германией через посредство Ватикана.
Альтфатер высказал опасение, что союзники могут в скором времени пойти и на прямую военную интервенцию против революционной России. Подтвердил он это странными маневрами в Белом море английской эскадры, офицеры которой при попустительстве Временного правительства стали прибирать к рукам русские подразделения, а ее флагман — командор Кемп — отказался подчиниться русскому командованию на театре Северного Ледовитого океана…
— Надо писать Председателю Совета Народных Комиссаров Ульянову-Ленину письмо, в коем изложить точку зрения военных на необходимость скорейшего заключения мира, — подытожил беседу хозяин кабинета. — Господа, мы с Василием Михайловичем, — кивнул он в сторону Альтфатера, — подготовим такое письмо… Надеюсь, что каждый из нас поставит свою подпись под таким документом. Дорог каждый час для установления перемирия. Он сохранит жизни наших солдат — граждан новой России…
Письмо военных, адресованное главе правительства большевиков, в середине дня поступило из Генерального штаба в штаб революции — Смольный.