Эйхеус подходил ближе, шаг за шагом. Он обладал внушительной фигурой, скорее худощавой, нежели мускулистой, и был окружен ореолом величия. У Гаррика создалось впечатление, что прожитая им жизнь подобна жизни векового дуба.
— Лорд Эйхеус? — произнес Гаррик с вопрошающей интонацией, когда они оказались рядом друг с другом.
Остановившись, Эйхеус слегка поклонился.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, принц Гаррик, — сказал он неожиданно тонким, хриплым голосом.
Внезапно Эйхеус перегнулся через перила моста.
— Смотрите, что это там, в воде? — спросил он.
Гаррик посмотрел в пруд. Несколько листьев медленно кружились на водной глади, на одном из камней блестела лягушачья икра. Прямо под центральной аркой, там, где он и стоял…
В ту секунду Гаррику показалось, что он видит в воде свое собственное отражение и отражение моста, на котором они находятся. Мост в воде был покрыт густой буйной растительностью, ничего подобного на Орнифоле не росло. А из глубины на него смотрел не кто иной, как…
— Спасайся! — закричал ему король Карус.
Но было слишком поздно. Вспышка яркого красного огня, какого не бывает в природе, поразила принца, отразившаяся фигура подскочила вверх, а Гаррик упал вниз.
На поверхности воды они стали одним целым. Раздался грохот, небо будто раскололось надвое.
И образ короля Каруса, жившего в сознании принца, покинул Гаррика.
— Поставь ее сюда, — предложила Лиэйн, указав Кэшелу рукой на стол в беседке.
Прежде чем поставить статую на стол, Кэшел с некоторым сомнением посмотрел на его поверхность. Но Лиэйн не ошиблась — стол оказался очень крепким. Будучи хоть и небольших размеров, он был изготовлен из полированного гранита и мог выдержать даже столь солидную вещь, каковой являлась статуя. Кэшел бережно опустил свою ношу и убедился, что она не качается.
Шарина обняла Кэшела.
— Кэшел, — сказала она, — если бы ты знал, как я рада, что ты здесь. За тобой я как за каменной стеной.
Кэшел покраснел. Она обняла его и произнесла это перед всеми! На мгновение у него перехватило дыхание, не столько от смущения, сколько от гордости.
— Я весь черный от камня, — проговорил он хриплым голосом и поднял вверх руки. Они были перепачканы кусочками осыпающегося от старости мрамора.
— Кэшел… — произнесла Теноктрис, протерев камень подолом своего платья. Кэшел нахмурился. Будучи братом Илны, юноша знал толк в одежде, и ему не понравилось, что волшебница так непочтительно обращается с дорогим материалом. — Посмотри-ка сюда! И как это я раньше не заметила?
Правая рука статуи, очевидно, поднятая когда-то вверх, была отколота у самого плеча, левая лежала на изгибе бедра. На безымянном пальце мраморной статуи сверкало самое настоящее золотое кольцо с рубином. Наверное, Кэшел, пока нес статую, стер с нее слой грязи, скрывавший драгоценность от посторонних взглядов.