Опять же, если завтра до рассвета караван тронется в дорогу, то лучше Балаболу прекратить раскурочивать прицеп и сложить все, как было.
Ведь он в лучшем случае сможет унести под мышками коробок шесть с этими проклятыми утюгами. А что такое шесть утюгов? Тьфу. Пустое место.
В общем, крадясь вдоль забора, Шурик вернулся к навесу. Балабола он там не нашел, и это показалось ему странно. Коробки с утюгами стояли на земле, футляр с фигой лежал на столе, а Балабола не было.
Шурику пришло в голову, что он лишь слышал про керамическую фигу, а видеть — не видел. И он открыл футляр.
Тут в его душу вкралось некое подозрение. Показалось ему, видите ли, что он в этой выразительной фиге опознал чей-то творческий почерк!
— Только один человек в мире способен таскать фигу в футляре от скрипки! — так заявил Шурик. — И только один человек в мире способен тратить время и энергию, чтобы такую дрянь изготовить!
В ответ он получил лишь задумчивое «Х-м-м…»
Так вот, смотрел Шурик на этот футляр, смотрел, и напала на него страсть к порядку. То есть, по-настоящему-то она на него напала лет пятнадцать назад, но вспышка произошла именно в тот миг. То есть — раз подозрительный футляр взяли с подоконника, то и положить его нужно обратно на подоконник. А то непорядок получается.
И следует учесть, что к появлению фиги имеет какое-то невразумительное отношение Дружок.
Фига-то весьма ехидно явилась Балаболу аккурат заместо парабеллума!
Шурик, продолжая соображать, куда, к чертям собачьим, подевался Балабол, закрыл футляр, вышел из-под навеса и исправно сунул фигу на указанное Балаболом место. Совершив это, он неслышно вернулся под навес.
Возможно, Шурик и знает тайну бесшумной кошачьей поступи. Возможно… У меня до сих пор возникали сравнения совсем с другими животными. А если спросить Шуриковых соседей снизу, они наверняка добавят к этому зоопарку и доисторическую вымершую живность, которая, как известно, еле таскала собственные центнеры и тонны.
Ладно, не в этом дело. Шурик, подходя к окну, затаил дыхание и прислушался. В комнате было абсолютно темно и даже дыхания не слышалось. Он специально несколько секунд простоял у стенки, ожидая вдоха или выдоха. Опятъ же, если бы кто-то там завалился спать, то закрыл бы окно от комаров.
В общем, вернулся Шурик под навес, присел на лавку возле дощатого стола, заваленного инструментами, среди которых только что валялся футляр, и невольно уставился на то самое окно. Просто оно оттуда просматривалось.
А на подоконнике уже не было футляра.
— Я впервые в жизни всерьез подумал о нечистой силе, — сказал Шурик.