В этот раз я наклоняюсь к Питу первой. Наши губы едва касаются, когда глухой звук снаружи пещеры заставляет нас вздрогнуть от испуга. Я хватаю лук, но уже все затихло. Пит смотрит сквозь щель между камнями и радостно вскрикивает. В следующую минуту он уже стоит под дождем и протягивает мне какой-то предмет. Серебряный парашют с корзиной! Внутри – мы даже не мечтали о таком – свежие булочки, козий сыр, яблоки и, самое главное, большая миска той бесподобной тушеной баранины с диким рисом. То самое блюдо, которое я назвала Цезарю Фликерману моим самым большим впечатлением в Капитолии.
Пит вползает обратно в пещеру, его лицо сияет как солнце.
– Наверное, Хеймитчу надоело смотреть, как мы умираем с голоду.
– Наверное, – соглашаюсь я. В голове у меня звучит довольный, хотя и несколько усталый голос Хеймитча: «Да, да, вот что мне нужно, солнышко».
Меня так и подмывает влезть руками в миску бараниной и запихивать ее в рот горсть за горстью. Пит меня останавливает:
– С рагу лучше не торопиться. Помнишь нашу первую ночь в поезде? Я тогда наелся жирного, и те было плохо, а ведь перед этим я даже не голодал, как теперь.
– Ты прав. А так хочется проглотить все одним махом! – говорю я с сожалением. Ничего не поделаешь. Мы с Питом ведем себя на зависть благоразумно: каждый съедает булочку, половину яблока и крохотную, размером с яйцо, порцию баранины с рисом. Я специально ем маленькой ложечкой – в корзину положили даже столовые приборы и тарелки – и смакую каждый кусочек. Потом с вожделением смотрю на миску.
– Хочу еще.
– Я тоже. Давай так. Потерпим часок и, если к тому времени нас не начнет мутить, съедим еще, – предлагает Пит.
– Идет, – соглашаюсь я. – Но час будет очень долгим.
– Может быть и не очень, – говорит Пит. – Что ты там говорила перед тем, как прислали еду? Что-то обо мне… нет конкурентов… самое лучшее в твоей жизни.
– Насчет последнего не помню, – говорю я, надеясь, что в пещере слишком темно и зрители не увидят, как я покраснела.
– Ах да. Это я сам об этом думал… Подвинься, я замерз.
Я двигаюсь, чтобы Пит мог залезть вместе со мной в мешок. Мы прислоняемся к стене пещеры, Пит обнимает меня, а я кладу голову ему на плечо. Так и кажется, что Хеймитч пихает меня локтем, чтобы я не расслаблялась.
– Значит, с пяти лет ты совсем не обращал внимания на других девочек? – спрашиваю я Пита.
– Ничего подобного. Я обращал внимание на всех девочек. Просто для меня ты всегда была самой лучшей.
– Представляю, как обрадовались твои родители, узнав, что ты любишь девчонку из Шлака.
– Мне все равно. И потом, если мы возвратимся назад, ты не будешь девчонкой из Шлака. Ты будешь девушкой из Деревни победителей.