Стус не помнил, как добрался с кладбища домой. Об этом страшном месте, где обитал “Черный беркут”, он боялся и думать все эти годы.
И вот теперь ему предстояло идти туда — иного выхода не было. Теперь он опасался, что за прошедшие пятнадцать лет произошли перемены и “Черного беркута” там уже нет. Подгоняемый этой боязнью, уже на другой день после убийства Коврова Стус пришел на кладбище.
Заброшенный дальний участок было не узнать, дорожки посыпаны песком, на могилах посажены цветы.
Стус принес с собой букет гладиолусов. Присутствие какой-то старухи его смутило. Кто его знает, не положит ли он цветы невпопад, на могилу ее родственников? Но старуха, подойдя к нему, спросила:
— Красиво?
— Очень красиво, — ответил Стус. — Я не был здесь со времени войны. Все так изменилось, не могу отыскать могилу своей сестры…
— Да, да, он все могилы сделал одинаковыми, — согласилась старушка и перекрестилась.
— Кто это — он? — не понял Стус.
— Он! Мученик наш, божий человек.
Видя, что Стус смотрит на нее вопросительно, старушка пояснила:
— Старик один, вон в том домишке живет, что прилепился к ограде с той стороны. Понимаете, в войну у него жену и дочку немцы убили. Говорят, ночью перенес их на кладбище и закопал. Да и лишился ума с тех пор. Живых людей избегает. Могилки подправляет, садовничает. Вон в тех кустах могилки его близких. Вы бы сходили. Может, помнит он, где искать могилку и вашей сестры.
Стус поблагодарил словоохотливую старушку и направился к кустам шиповника и жасмина. Снова, как много лет назад, почувствовал страх. Он не сомневался, что “божий человек” — это “Черный беркут”.
Через кусты прошел к могилам. Старик сидел к нему спиной на деревянной скамье и обстругивал палку. В последний момент Стус хотел повернуть назад, но было уже поздно — старик обернулся. Он поманил Стуса к себе. Взял из его рук цветы, разделил на равные части и положил на обе могилы.
— Цветочки, цветочки, баловни флоры, — бормотал он, прихорашивая могилы. И Стусу показалось, что старуха была права, называя его “божьим человеком”. Но уже в следующее мгновение понял, что ошибся. Глаза “Черного беркута” выражали суровый вопрос, когда он медленно поднялся с колен и сел на скамью. Да, “беркут” его узнал. Он не станет играть перед ним роль юродивого. Он ждет, что Стус скажет, зачем пришел. И Стус заговорил. Он несколькими фразами пересказал сообщение Стабулниека. Без всяких эмоций, будто рапортуя, описал убийство Коврова. “Беркут” молчал. Стус был обескуражен.
— Что же вы молчите? — наконец спросил он робко.
— Все, что вы сказали, таит опасность только для вас, но не для меня, — сказал “беркут” спокойно.