Легко сказать! Внушить и вызвать такую клятву!.. Согласитесь однако, что разсказанное событiе тàкъ странно, странно до смѣшного, тáкъ оно не вяжется съ условiями всякой сколько-нибудь разумной предпрiимчивости, что весь разсказъ даже смахиваетъ нѣсколько на какую-то нравоучительную сказку, смахиваетъ даже у насъ, въ мiрѣ безпрестанныхъ промаховъ, недодѣлокъ и тщетныхъ начинанiй, а народамъ, усвоившимъ условiя и прiемы разумной предпрiимчивости, онъ и не можетъ показаться ничѣмъ инымъ, какъ нравоучительной сказкой, какихъ, — если вы до нихъ охотники, — много можете найти въ персидской хрестоматiи — рекомендуемъ!.. Да если-бы даже въ самомъ дѣлѣ и была въ приведенномъ разсказѣ легкая сказочная примѣсь, — пусть она идетъ въ мiрѣ въ видѣ назиданiя: да вѣдаютъ тѣ, кому о томъ вѣдать надлежитъ, чтò значитъ дѣлать кое-какъ и обманывать общественныя ожиданiя!
Такъ вотъ — мы на сушѣ, вдали отъ берега, внутри страны. Мы за вечернимъ чайнымъ столомъ, поставленнымъ подъ старой березой, въ саду помѣщицы… Чуть не сказали: помѣщицы Коробочки. Но нѣтъ, это не Коробочка: это вовсе не «дубиноголовая», какъ говорилъ Чичиковъ, а просто добрая и очень чувствительная старушка, изъ тѣхъ старушекъ, которыя готовы заробѣть предъ всякой дѣйствительной, а иногда и кажущейся невзгодой и разрѣшиться горькими старушечьими слезами, но черезъ минуту утѣшиться отъ одного успокоительнаго слова, а черезъ другую минуту уже смѣяться и радоваться, забывъ не только про мнимую, но даже и про дѣйствительную невзгоду, при видѣ веселящейся молодежи или играющихъ дѣтей. Это особый типъ старушекъ, немножко безхарактерныхъ, страдающихъ слабостью сердца, которыя въ большей части своихъ невзгодъ бываютъ сами виноваты, исключая конечно тѣхъ случаевъ, когда задѣнетъ ихъ неотразимая сила обстоятельствъ, предъ которою и крѣпкое сердце сжимается и ноетъ.
— А на меня сегодня что-то такой невеселый день! говоритъ старушка, подавая мнѣ стаканъ чаю: ужь я даже немножко поплакала.
— О чемъ же это вы плакали?
— Да тáкъ, грустно стало… И кàкъ, скажите, не погрустить? Времена-то ужь очень тяжолыя. Вотъ мнѣ нужно было лѣску сплавить; у меня всегда сплавляли лѣсъ, и никакихъ хлопотъ не было; а теперь мужики отказались, пошли къ предводителю: насъ, говорятъ, посылаютъ на работу, вредную для здоровья. Предводитель и пишетъ ко мнѣ, что покорнѣйше прошу распорядиться, чтобъ освободить людей отъ работъ, вредныхъ для ихъ здоровья. Чтó-жь дѣлать? надо было нанять; наняла, лѣсъ слава Богу сплавили.
— Ну, если слава Богу, то и слава Богу; о чемъ же плакать-то?