— Пуда с полтора мальчонка вытянет…
Когда корзина была в половине дудки, Рукобитов наклонился над ее отверстием и крикнул:
— Михалко, а ты гляди, грешным делом, не засни в забое-то… Тепло там, как раз сон подморит.
Из глубины дудки детский голос ответил:
— Вы там не засните наверху-то… Да огоньку разложите. Когда вылезу, так погреться надо.
— Ладно, ладно… И свечку береги, Михалко. Другой-то нет…
— Без тебя знаю…
— С богом, со Христом, Михалко.
Спуск продолжался недолго. Когда корзина опустилась на дно, канат сразу ослабел. Рукобитов все время смотрел на дудку и успокоился только тогда, когда глубоко под землей затеплился слабый огонек.
— Надо огонек разложить, как Михалко наказывал, — решил Яков. — Вылезет из дудки, обогреться захочет…
— А кабы кто не увидал огня-то…
— Ну, кому его видеть… Праздник на дворе, все по своим углам сидят. Да и нам погреться бы надо, а то вот как студено… Одежонка-то дыра на дыре.
— И то студено… — согласился Рукобитов, почувствовавший холод только теперь.
Чтобы со стороны не было видно огня, мужики выкопали в снегу глубокую яму и на самом дне устроили небольшой костер. Из снега же была устроена стенка — защитка от ветра. Кроме того, Яков кругом ямы натыкал хворосту.
— Оно куда способнее за ветром-то посидеть, — говорил он, протягивая над огнем окоченевшие руки. — А который человек захолодает, так ничего он не стоит…
Они разговаривали вполголоса, точно боялись кого разбудить. Время от времени Рукобитов подбегал к дудке и прислушивался, что там делается. Прошло, по крайней мере, полчаса, пока веревка на вороте не дрогнула, а из дудки донесся детский голос:
— Подымай!..
Первая корзина принесла немного. Кварц был хороший для золотоносной жилы: ноздреватый и ржавый от железных окислов, но видимого золота не оказалось.
— Жила разрушистая, — заметил Яков. — Легко ее Михалке добывать…
— Пуда с три наберется кварцу… — соображал вслух Рукобитов, опоражнивая корзину.
Вторая корзина тоже не принесла ничего особенного, и Яков, сидя около огонька, только почесывал в затылке. Эх, напрасно давеча глупое слово сорвалось насчет золота.
Добытый кварц они уносили в кусты и заваливали снегом. Мало ли что может случиться!.. Тот же штейгер Ермишка, чтобы выслужиться, с пьяных глаз начальство подведет. Ему, оголтелому, все равно…
Мужикам было совестно, что они наверху сидят без дела, а Михалко работает один за всех.
Когда поднимали пятую корзину, Михалко что-то кричал со дна дудки, но разобрать ничего было нельзя. Разбирая корзину, Яков вдруг ахнул. Схватив кусок кварца фунта в два, он подбежал к огню и с жадностью принялся его рассматривать. Рукобитов подошел, посмотрел на кварц и проговорил: