Вместе с тем (и на это справедливости ради следует указать) ничто не говорит о том, что Сталин серьезно ожидал развития событий по схеме, которая упоминалась в заявлении и которую многие нашли неприемлемой. Во всяком случае данная им в речи по текущему моменту характеристика Временного правительства совершенно исключала возможность признания его большевиками, "по крайней мере, в какой-то степени честным режимом". В действительности дело в том, что Сталин и здесь обнаружил тенденцию, которая проявилась в его выступлении на Апрельской конференции по национальной проблеме, - тенденцию к двойственности по тактическим вопросам, когда принципы и практический политический курс оказывались не в ладах. Он, например, провозглашал принципиальное право наций на самоопределение, и одновременно проповедовал политику, которая на практике противоречила этому принципу. В другом случае он предлагал партии занять позицию, которая бы в принципе предусматривала явку Ленина и Зиновьева в суд, но на условиях, которые не могли реально существовать. В то время, когда обстоятельства, по мнению многих большевиков, настоятельно требовали совершенно четкой позиции, Сталин предпочитал следовать извилистым путем.
Впоследствии в сталинской литературе утверждалось, что в 1917 г. он работал в полной гармонии с Лениным. Факты, однако, не подкрепляют этот тезис. Помимо разногласий в начале апреля, из революционного периода известны еще два случая, когда Сталин расходился с Лениным по вопросам, которые последний считал исключительно важными. Первый эпизод имел место накануне октябрьских событий, когда Каменев и Зиновьев, нарушив партийную дисциплину, раскрыли в газете "Новая жизнь" план восстания. В письмах в Центральный Комитет от 18 и 19 октября Ленин осудил их за "штрейкбрехерство" и потребовал исключения из партии. Однако некоторые члены ЦК посчитали, что принимать столь крутые меры не стоит. При обсуждении этого вопроса 20 октября на заседании ЦК, на котором присутствовало восемь членов, Свердлов, доказывая неправомочность Центрального Комитета исключать из партии, высказался за то, чтобы ограничиться принятием заявления Каменева о выходе из ЦК. Сталин, в тот день по собственному почину опубликовавший в партийной газете письмо Зиновьева с ответами на обвинения Ленина и сопроводивший письмо редакционной заметкой (в которой писал, что "...вопрос можно считать исчерпанным..."), вначале предложил ничего не предпринимать по данному делу до предстоящего пленума ЦК. Когда же это предложение не прошло, Сталин, утверждая, что Зиновьев и Каменев подчинятся решениям Центрального Комитета, высказался против их исключения из партии и вывода из ЦК. После того как ЦК пятью голосами против трех приняло отставку Каменева, Сталин выразил готовность уйти с поста редактора партийного органа, однако ЦК с этим не согласился60. В результате Сталин проголосовал вместе с большинством в поддержку ленинского предложения. Тем не менее резкий упрек вождя в его адрес навсегда запомнился присутствующим, а также нашел отражение в протоколах заседания.