— Ну, что нового в Бангкоке? Говорят, очень красивый город…
Она произнесла это просто так, потому что нужно было что-то произнести.
— К черту Бангкок, Джун. К черту всех. Я люблю тебя.
Патрик проговорил эти слова на едином дыхании и только потом, уже сказав это, понял, что он действительно любит Джун. Он сделал для себя открытие, приятной дрожью пронизавшее тело, ощутил внезапно нахлынувшую неуемную радость, смешанную с каким-то щемящим чувством боязни. Эта девчонка с треугольными, чуть раскосыми глазами стала для Патрика словно частью его самого, и он вдруг почему-то подумал, что может потерять ее.
— Я люблю тебя.
В дрожащих ресницах Джун запутались две слезинки, похожие на капельки росы.
— Ну, что ты, Джун…
— Я… я боялась… что ты не произнесешь этих слов.
Он подошел к креслу и снял росинки с ее ресниц. Джун взяла его руку и прижалась к ней щекой.
— И еще я очень волновалась за тебя, Патрик. Я так боялась, когда ты был в Бангкоке…
— Там не было ничего серьезного. И потом это моя работа. Такая же работа, как у… других.
— Нет. У тебя все иначе. Я, наверное, никогда не привыкну к твоей работе. Скажи, ты часто будешь забывать обо мне?
Патрик не ответил. Сказать «нет» — означало сказать неправду, а говорить «да» сегодня не хотелось. Он опустился на мягкий пушистый коврик у кресла и положил голову на колени Джун. Она молча гладила его волосы, а Патрик боялся пошелохнуться, словно все происходящее сейчас было лишь миражем и от малейшего движения он мог растаять…
Начало темнеть, и Патрик потянулся рукой к выключателю торшера. Джун остановила его:
— Не надо. Давай посидим в сумерках. Мне сейчас так хорошо. Ты просто не представляешь, как я счастливая.
— Джун, милая…
Через тонкую синтетику оранжевой кофточки он ощутил мелкую дрожь ее тела. Так дрожат птенцы, когда их гладят. Не умея защититься, не в силах убежать, не зная, как воспринимать ласку, они с трепетом вверяют себя судьбе. И эта незащищенность Джун, это доверчивое ожидание наполнили Патрика беспредельной нежностью к ней. Он поднял голову с ее колен, повернул к ней лицо. Губы Джун стали медленно приближаться к его губам…
Потом они пили кофе, не сводя глаз друг с друга.
— Патрик, мне пора идти, — сказала Джун, взглянув на часы, — уже поздно.
Ло не ответил. Он молча гладил Джун по руке.
— Ты слышишь, Патрик? Я ухожу.
Она поднялась из-за стола. Патрик взял ее за руку и нежно, но властно усадил на стул.
— Слушай меня, — тихо произнес он. — Сейчас ты позвонишь своим родителям и скажешь, что сегодня не сможешь вернуться домой. И завтра тоже.