– Гарантия? А если криминальная полиция уже вовсю пасет нашего гостя? Тогда Моххади действительно недолго ждать! – Диллан в волнении быстро заходил по просторной комнате, Фусони, опустив ниже набрякшие веки, исподтишка наблюдал за ним. «Молодой, волнуется. Хорошо тебе, сынок, когда ты здесь за спиной папы Горацио, который обо всем должен подумать, позаботиться, порыться в дерьме, пока ты будешь купаться в бассейне со своей французской шлюхой, пить коктейли, играть в теннис. Горацио добрый человек, но уже не молодой, не надо его обижать. Это молодые могут терпеть обиду и долго ждать, когда судьба накажет обидчика. А у Горацио нет для этого времени. Он сам Судьба!»
– Не волнуйтесь, Дональд! Гостя не найдет ни одна полиция, я об этом позаботился. Ну, а осведомитель завербован еще и политической полицией, инспектором Лакдаром. Это мой человек. Он должен как раз освещать Жако и выявлять его людей. Именно к нему и прибежал с этой информацией осведомитель. Обычный двойник. Но с Жако он встретиться не успеет…
– Лучше бы вы говорили в прошедшем времени: не успел! И подумайте об этом вашем Лакдуре или как там его? Ага, Лакдаре. «Самум» операция очень серьезная. Нам нужны гарантии. Вы меня поняли?
8
Бабу уже почти умер. Но сам он об этом еще не знал. И те, кто сидел в этот вечер в кофейне Ясефа, тоже не догадывались, что хозяин заведения почти перешел черту, отделяющую жизнь от смерти.
Будущее приоткрылось только перед одним из посетителей. Поскольку его приход сюда означал для Бабу последний шаг через эту черту. Правда, его внешность мало напоминала облик смерти, придуманный людьми – ветхий скелет в серых лохмотьях с большой косой. Так, обычный человек в потертом костюме и старенькой шашии.[13] Но разве от этого смерть становится привлекательнее?
Он пришел к вечеру, когда достойные отцы семейств собираются в кофейнях обсудить свои дела и последние новости за чашечкой черного кофе с сахаром, или мятного чая. Тихо присел в углу на ярко раскрашенную циновку, брошенную на пол из утоптанной глины, покрытый такими же циновками, только старыми. Спросил хлиб – приторный, слегка разбавленный горячим молоком кофе, который монет утолить жажду и умерить аппетит страдающего без хлеба желудка. Редкими, мелкими глотками отпивая из чашки, не торопясь оглядел кофейню.
Дешевые костюмы, бурнусы. Люди сидят как велел пророк – скрестив ноги, смотрят вниз или курят кальяны на треножнике с длинной резиновой кишкой. Некоторые играют в домино, прихлебывая из маленьких чашек густое мокко. Радио передавало мелодии кочевников Сахары – долгие и тоскливые, полные скользящих глиссанде, длинных, как сахарные нити.