Говорил равви Мендель: «Я не знаю, чем я лучше червя. Ибо смотрите: он исполняет волю Творца своего и ничего не разрушает».
Несколько хасидим из Белоруссии пришли к Великому Маггиду и пожаловались, что расстояние до Межрича уж очень большое и что они не могут приходить к нему так часто, как им хотелось бы, и что поэтому они подолгу остаются без учителя и наставника. Тогда маггид дал им свои пояс и трость*[178] и сказал: «Отнесите это в Витебск равви по имени Мендель».
Прибыв в Витебск, хасидим стали на всех улицах спрашивать, где живет равви по имени Мендель, но им отвечали, что такого здесь нет.
Наконец к ним подошла какая–то женщина и спросила, кого они ищут. «Равви Менделя», – отвечали хасидим.
«Равви с таким именем у нас нет, – сказала женщина. – Однако Менделей в нашем городе много. Вот и моего зятя зовут Мендель». Хасидим сразу поняли, что посланы именно к этому человеку. Они последовали за женщиной в ее дом и передали ее зятю пояс и трость. Надел Мендель пояс и взялся за рукоять трости. Взглянули на него хасидим и не могли узнать. Перед ними стоял другой человек, человек, облеченный Божественной силой, и страх Божий охватил их сердца.
Документ, в котором конгрегация Минска назначала равви Менделя проповедником, начинался словами: «Святому цадику, возвышенному и священному светочу» и т.д. На документе стояли подписи более чем ста благочестивых людей. Когда равви Мендель взял эту бумагу в руки и прочел все похвалы в свой адрес и все почетные эпитеты, он сказал: «Это был бы прекрасный документ, если бы речь в нем шла о ком–нибудь из Мира Истины! Но поскольку он касается меня, то я бы хотел послушать о себе правду. Слова же хотя бы одного человека, который обвиняет тебя, более весомы, нежели слова сотни людей, тебя хвалящих. Ибо какая мне польза от всех этих похвал?»
Однажды равви Менахем серьезно заболел и не мог даже говорить. Ученики собрались вокруг него, стояли и плакали. Равви напряг все свои силы и прошептал им: «Не волнуйтесь. Из одной истории, рассказанной Баал Шемом, я знаю, что еще отправлюсь в Землю Израиля».
Перед тем как отправиться в Землю Израиля, равви Менахем заехал к равви из Польного, который спросил его: «Помнишь ли ты ту историю Баал Шема о волах и плуге?» – «Помню», – ответил Менахем. «А известно ли тебе, – продолжал спрашивать равви из Польного, – какого, согласно этой истории, рубежа своей жизни достиг ты?»
Улыбнувшись, равви Менахем ответил: «Я уже отмотал большую часть своей жизни».
Перед тем как отправиться в Землю Израиля, равви Менахем Мендель навестил старого равви Иакова Иосифа из Польного, великого ученика Баал Шем Това. Он прибыл на постоялый двор на тройке, и это вызвало возмущение у хасидим из Польного, которых их учитель наставлял жить скромно. А когда равви Мендель вышел из гостиницы с непокрытой головой и без пояса, с длинной трубкой в зубах и направился в дом равви Иакова Иосифа, известного своим крутым нравом, все хасидим подумали, что цадик сразу выгонит гостя из дома за его неприличное поведение. Но старец встретил равви Менделя на пороге дома очень любезно и беседовал с ним несколько часов. Когда наконец равви Мендель вышел, ученики равви Иакова Иосифа спросили своего учителя: «Что вы нашли в этом человеке, осмелившемся войти в ваш дом с непокрытой головой, в башмаках с серебряными пряжками и с длинной трубкой в зубах?»