Если только нашу баночку не утащил в норку какой-нибудь голодный енот.
Мы встретились с Саммер в гараже военной полиции. Она была полна энергии, но мы не стали разговаривать. О чем тут говорить, если поставленную задачу решить невозможно. Однако ни один из нас не хотел в этом признаваться. Поэтому мы оба помалкивали. Мы выбрали первый попавшийся «хаммер» и выехали из гаража. Для разнообразия я сел за руль, и мы проделали такое же трехминутное путешествие, как тридцать с небольшим часов назад.
Если верить спидометру «хаммера», мы преодолели ровно полторы мили, перемещаясь на юго-запад. Наконец мы вновь оказались на месте преступления. На некоторых деревьях еще виднелись куски желтой ленты, оставленной военной полицией. Мы остановились в десяти ярдах от места убийства и вышли из машины. Я забрался на капот и уселся на крышу над ветровым стеклом. Посмотрел на запад и на север, а потом повернулся и изучил восток и юг. Воздух оставался холодным, дул ветер. Пространство вокруг было бурым, безмолвным и бесконечным. На востоке вставало бледное солнце.
– И куда он направился? – спросил я.
– На северо-восток, – ответила Саммер.
Мне показалось, что она совершенно уверена в своем предположении.
– Почему? – спросил я.
Саммер взобралась на капот и села рядом со мной.
– У него была машина, – сказала она.
– Из чего это следует?
– Мы не нашли неподалеку никакой машины, а я сильно сомневаюсь, что они шли сюда от казарм пешком.
– Почему?
– Потому что в таком случае все произошло бы ближе к тому месту, откуда они вышли. Нужно идти не менее тридцати минут, чтобы оказаться здесь. И я не могу себе представить, чтобы плохой парень мог скрывать монтировку или ломик в течение тридцати минут, когда рядом с ним шагал Карбон. Если бы преступник спрятал оружие под одеждой, он двигался бы как робот. Карбона это насторожило бы. Значит, они приехали на машине. На машине плохого парня. Он спрятал оружие под курткой или под сиденьем. Может быть, там же находились нож и йогурт.
– Откуда они выехали?
– Не имеет значения. Для нас важно лишь то, куда потом направился плохой парень. Если он находился в машине, он бы не поехал в сторону колючей проволоки. Мы смело можем предположить, что в ней нет дыры, в которую могла бы пролезть машина. Человек или олень – да, но никак не автомобиль.
– Согласен, – сказал я.
– Он поехал обратно в казармы. Больше некуда. Нельзя просто болтаться на дороге без очевидной цели. Он вернулся по своим следам, припарковал машину и занялся обычными делами.
Я посмотрел на запад, на расстилавшийся передо мной горизонт. Потом повернулся и перевел взгляд на северо-восток. Обратно к казармам. Полторы мили вдоль дороги. Я представил себе аэродинамику баночки от йогурта. Легкий пластик, чашеобразная форма, надорванная крышка из фольги исполняет роль воздушного тормоза. Я вообразил, что сильно швыряю эту баночку. Она полетит, а потом зависнет в воздухе. Баночка преодолеет никак не больше десяти футов. Полторы мили в длину, десять футов в ширину влево, со стороны водителя. Я почувствовал, как миллионы превращаются в тысячи. А потом они вновь вернулись к миллиардам.