– Здесь что-нибудь происходит? – спросил я.
– Ничего особенно интересного, – ответил Сван. – Пилот вертолета пошел по магазинам в Гейдельберге и попал под машину. Ну, еще умер Крамер. Это многое изменило.
– Кто примет командование?
– Думаю, Вассель.
– Я с ним встречался, – сказал я. – Он не произвел на меня впечатления.
– Это отравленная чаша. Все меняется. Ты бы послушал, что говорят парни! Они в жутком настроении.
– Очевидно, все должно измениться, – откликнулся я. – Так я слышал.
Зазвонил телефон. Сван с минуту слушал, а потом положил трубку.
– Маршалла нет на базе, – сообщил он. – Он участвует в ночных учениях. Вернется только утром.
Саммер посмотрела на меня. Я пожал плечами.
– Вы можете поужинать со мной, – предложил Сван. – Среди этих кавалеристов у меня пока нет приятелей. Встретимся в офицерском клубе через час?
Мы отнесли наши сумки в комнаты для командированных офицеров. Моя комната очень походила на номер в мотеле, где умер Крамер, только здесь было почище. Стандартный номер в американском мотеле. Очевидно, какой-то крупный владелец сети мотелей получил контракт много лет назад. И они доставили сюда по воздуху необходимую водопроводную арматуру и все остальное, вплоть до раковин и унитазов.
Я побрился, принял душ и надел свежую форму. За пять минут до истечения часа, назначенного Сваном, я постучал в дверь номера Саммер, и она открыла дверь. Она выглядела свежей и отдохнувшей. У нее был такой же номер, только здесь появились типично женские запахи. Я уловил приятный аромат туалетной воды.
Мы быстро отыскали офицерский клуб, который занимал половину крыла на нижнем этаже. Просторное помещение с высокими потолками и изящными гипсовыми украшениями. Здесь был большой холл, бар и собственно обеденный зал. Мы нашли Свана в баре. Рядом с ним сидел подполковник с пехотным знаком на куртке. Это выглядело несколько странно на базе бронетанковых войск. На табличке над нагрудным карманом я прочитал: «Саймон». Он представился. У меня сложилось впечатление, что он собирается с нами ужинать. Саймон сказал, что он офицер связи и представляет здесь пехоту. Он также рассказал, что в Гейдельберге служит офицер из бронетанкового корпуса, исполняющий такие же обязанности.
– Вы уже давно здесь? – спросил я.
– Два года, – ответил он, и меня это порадовало.
Мне требовалось мнение человека, разбирающегося в здешней обстановке, а Сван знал о том, что здесь происходит, не больше, чем я о Форт-Бэрде. Вероятно, Сван сообразил, что мне нужно, и обеспечил необходимое, не дожидаясь моей просьбы. Сван был из таких редких людей.