Вернемся к тому времени, когда Ольга еще была жива и только-только спаслась от секты. Павел – основной подозреваемый. В этом Ольга уверена. Обстоятельства, а может, просто некая личность, убеждают ее в том, что пасынок – главный организатор похищения (а впоследствии и убийства Будковского). Именно поэтому она после освобождения не вернулась к мужу. И наверняка предупреждала его об опасности. Думаю, у них была крупная ссора, скорее всего, по телефону. Будковский не верил в виновность сына и считал все обвинения жены полным бредом. Кстати, наш психиатр либо не сказал нам всей правды, либо просто о ней не знал. Думаю, Ольга временно приютилась у Лолиты. Ей нужна была эта женщина. Выяснить адрес нетрудно, тем более что Сережа сам мог проболтаться. Другого, более подходящего места, Ольге было не найти. Каким-то образом об этом узнала Тоник. Интересы женщин во многом совпали. Им хотелось разоблачить и наказать преступников, попутно спасти Сергея. Так организовалось трио любительниц частного расследования, по результатам которого они не погнушались бы вынести виновным свой приговор. И привести его в исполнение так, чтобы никто не ушел от ответственности. Как в свое время Павел Ильич. Вот только одна из мстительниц впоследствии оказалась предательницей…
– Убью… – громко простонала Тоник, и я сразу умолкла.
– Где моя дрель?! – наверное, это прозвучало у меня слишком нервозно.
– Валяется у тебя под ногами. Неужели не чувствуешь? – обеспокоено спросила подруга.
– Вот теперь чувствую, – со вздохом облегчения я отметила ногами инструмент. И почему решила, что он все время должен храниться в упаковке?
– Антонина, будешь сыпать угрозами, вытащим из машины, останешься лежать на обочине, пока вся не задубеешь, как твоя гипсовая нога, – на всякий случай пригрозила Наташка.
– Всех убью… – легкомысленно промурлыкала Тоник и вдруг тоненько завыла.
– Что она хочет этим сказать? Оплакивает тех, кого собирается убить? – озадачилась Наташка. – Надо попросить ее огласить весь список.
– А по-моему, она поет.
– Да за такое пение ее саму убить мало.
Тоник затихла. И слух сразу же уловил ровное гудение мотора, шуршание шин по асфальту, напомнив, что едем не на прогулку. Уткнувшись носом в холодное боковое стекло, я пыталась отыскать хоть малейшие черты привлекательности в сплошной полосе леса, тянувшегося вдоль дороги. Но она только пугала своей темнотой. Не помогали даже мысли о туристских и, если уж на то пошло, партизанских тропах. А несущийся вдогонку месяц, иногда маскирующийся за тучами и неожиданно вылетающий из них снова, казался хитрым рогатым злодеем. Наташка никак не могла заставить меня разговориться. Немного знобило. Соответственно знобило и мои слова, что пугало подругу до невозможности. В результате она умолкла сама, напряженно вглядываясь в габаритные огни «Рено». Вскоре они погасли. Фары у бедняги-иномарки вышли из строя еще раньше, психиатр вел машину втемную.