Мишка первый раз за десять лет назвал меня Командир. Что это? Смена позиции, или мы стали другими? Ну конечно, не станешь же дурачиться при Ирине или Советнике, иногда мне хочется чтобы они пропали, и все бы вернулось на круги своя. С другой стороны признаваться неохота, но я не представляю момент, когда мы должны будем расстаться. Экзюпери сказал, что мы несем ответственность за тех, кого приручили.
А кто кого? Мы их или они нас? Когда он это написал, в тридцатых? Значит еще не написал. Жаль что мы с тобой не встретимся Антуан, как много можно было бы рассказать друг-другу. Они думают что у меня есть план, а у меня ничего нет. Попробовать спасти тех кого еще можно?
– Как тебя кличут? -спросил у молодого чекиста.
– Уполномоченный Земков, товарищ комиссар!
– Вот что, товарищ Земков, позови ко мне старшего караула, там внизу солдаты, его Иваном зовут, а как придет, вы оба подождите с моими людьми на лестнице. Договорились?
– Не положено, товарищ комиссар, аппарат не велено без присмотра оставлять!
– Земков, я даю тебе три минуты, на все-про все, первая минута пошла...
Я еще не отвел глаз от часов, когда услышал удаляющийся стук его каблуков, вслед за ним выскочил телеграфист и начальник станции.
– Строго ты с ними, - заметила Ирина, -а он еще и бутылку вина принес!
– Это не вино. - ответил я. -Это водка, ты водку пьешь?
– Пока не пробовала! - она явно кокетничала, а мне это надо?
– Ну и не пробуй!- ответил лениво, мне сейчас было не до ее женских штучек, пусть идет к Советнику с Мишкой, они с удовольствием поддержат. В это время в дверь ввалился уполномоченный с Иваном.
– Вот, товарищ комиссар, привел как вы и приказывали!
– Хорошо! - я махнул рукой. -Товарищ Ирина, проводите уполномоченного на лестницу к нашим людям, и посмотрите, чтобы никто не входил.
Она сверкнула глазами, но подхватила свой дробовик, и пошла с видимой неохотой.
– Проходи Иван, садись! - Я взял бутылку и разлил в две кружки, грамм по сто пятьдесят.
Он взял угощение настороженно, как волк обходящий приманку, глядя мне в глаза.
– Давай, за помин души твоей учительницы, хотел я ее повидать, да видишь поздно...
– Дак, товарищ комиссар...
– Ты Иван прекрати язык ломать, до сих пор никто так не говорит на нашей родине, и не говорили никогда. А прабабка моя, в реальном училище преподавала, не получается из тебя Ваня забитого жизнью крестьянина, с любой стороны.
Его рука скользнула по цевью винтовки.
– Лучше выпей и поговорим, чем стреляться через стол, времени у нас мало...